Урал Идельбаев – известный композитор, успешно работающий в различных жанрах музыкального искусства. Одинаково талантливо пишет песни и романсы, симфонические поэмы и хоровые произведения, сочинения для струнного оркестра и ударных инструментов, песни для детей и мюзиклы.
Урал Мирасович встречает свой 50-летний юбилей с огромным творческим багажом, в котором музыка к более чем 200 театральным спектаклям и 30 фильмам. Поздравляя его с замечательной датой, не ставили перед собой цель сделать акцент на его достижениях. Для человека творческого, ищущего, это было бы слишком просто и скучно. Мы решили поговорить о том, как рождается Музыкант.
– Кто произнес самые важные слова, которые стали определяющими в вашем становлении как музыканта?
– На всю жизнь запомнил, как однажды родители забрали меня из детского садика пораньше и повели в большой старинный дом, где за роялем сидел незнакомый дядя. Он начал нажимать на клавиши, попросив меня повторять их звучание. Мне показалось, что это необычная и очень интересная игра, поэтому с большой радостью включился в нее. Мой новый знакомый заметил, что я обязательно должен учиться музыке. Это был известный композитор Загир Исмагилов.
Сочинять музыку начал в школьные годы. Как это происходило? По радио и телевизору звучали песни, некоторые из них западали в душу. Но запомнить мелодию с первого раза я был не в состоянии. А перемотать или скачать и переслушать – такой возможности тогда не было. Поэтому подбирал на пианино ту часть, которую запомнил, а остальное досочинял, надо же было как-то ставить точку.
Что касается первого полноценного музыкального произведения, написанного на ноты, это была «Прелюдия для фортепиано». С ней я пришел, будучи уже студентом института искусств, к своему преподавателю Загиру Исмагилову. Сильно волновался, поэтому ничего не смог сыграть. Помогла пианистка, взявшаяся исполнить мое произведение. Все студенты молча ждали оценки мэтра. Немного помолчав, Загир Гарипович похвалил и сказал, чтобы я не останавливался и постоянно писал, искал что-то новое и свое. Это была первая серьезная оценка моей работы, я был счастлив и горд.
С этого дня у меня, пожалуй, и началась жизнь человека, ищущего свои звуки. Это был 1990 год. Получается, что Загир Гарипович дважды произнес слова, которые так или иначе повлияли на мое профессиональное будущее.
– Помните, когда вас впервые назвали композитором? Какие чувства тогда испытывали?
– Когда учился на композиторском отделении Уфимского государственного института искусств, параллельно занялся бизнесом. Привозил дорогие японские синтезаторы для продажи в Уфе. Появилась возможность изучать новые технологии в сфере записи звука. Тогда же начал работать с тембрами. Свои творения сохранял на синтезаторе под названиями «театральная музыка №1», «театральная музыка №2» и т.д. Почему именно это определение – сказать не могу, с театрами я тогда еще и не работал.
И вот его величество – Случай. На дворе 1995 год. На улице встретились с Римом Хасановым. Мы были немного знакомы, тут же принялись обсуждать новые музыкальные технологии. В разговоре он мне задал неожиданный вопрос: не хочешь попробовать себя в роли театрального композитора. Как раз в это время должна была состояться премьера спектакля в постановке Петра Шеина «Пророк» по Х.Джебрану с Олегом Хановым в главной роли. Предложили ему самому, а он собрался уезжать в Австралию. Так, с легкой руки Рима Махмутовича я вошел в мир под названием «театр» и написал музыку к своему первому спектаклю. Премьера прошла с успехом. Радости моей не было предела, когда увидел первую афишу со своей фамилией.
– Статус в вашем ватсапе гласит:«У каждой песни есть своя душа». Давайте продолжим эту мысль.
– Каждый человек на Земле поет и слушает песни, с рождения и до смерти. Нередко я задумывался о том, когда появились первые напевы. Мне кажется, они родились тогда, когда человеку было очень радостно, или наоборот – невыносимо грустно, настолько, что он не мог выразить свои чувства словами.
Получать деньги за исполнение песен (монетезировать свой вокал), наверное, научились не так давно, 500-1000 лет назад, может, чуть больше. А в основном люди пели, чтобы выплеснуть то, что не вмещалось в сердце, душе. Поэтому у каждого народа есть песни, которые выражают его чаяния, историю той земли, на которой он живет. Мне бы очень хотелось (я мечтаю и к этому стремлюсь), чтобы из-под «моего пера» появлялись только такие песни – с душой.
– Музыку называют универсальным языком человечества и это абсолютно правильно. Она сближает, объединяет не только отдельных людей, но и народы. Музыка каких этносов вам ближе всего?
– Да, у каждого народа своя музыка, свой инструмент, сделанный из растений, растущих только в местах их проживания. И в народных песнях, как я уже говорил, заложены вековые истории. Я сравниваю этническую музыку с живым родником. Когда человеку очень хочется пить, утолить жажду может только родниковая вода. Мне нравится любая этническая музыка, она позволяет воспринимать мир во всех его оттенках.
В 2004-2005 годах мне предложили написать музыку к спектаклю «Салават». Я обратился к эстонской мелодике и в синтезе с башкирской она получила очень необычное и своебразное звучание. Впервые на курае ее исполнил Азат Бикчурин. В репертуаре Роберта Юлдашева, к слову, она тоже есть.
Группа «Ятаган» исполняет музыку, написанную мной к спектаклю «Белый пароход» киргизского писателя Чингиза Айтматова. Я старался, чтобы музыкальное оформление спектакля было одинаково близко не только башкирам и киргизам, но и представителям других народов.
– Часто говорят, что, когда есть музыка, слова не нужны. Вы тоже акцентируете внимание на этой мысли. На ваш взгляд, какое место занимает слово в мире нот?
– Встречается очень хорошая, высокая поэзия. Стихи, которые хочется читать и перечитывать. Но есть, увы, и непонятные обрывки фраз ни о чем, выдаваемые за стихи. Они пустые, без мыслей и чувств, поэтому их невозможно читать. Так же и с музыкой. Но когда соединяются гениальный текст с талантливой музыкой, произведение переворачивает душу и начинает жить собственной жизнью, принадлежа уже не только автору (-ам), а всему человечеству.
– Насколько вы требовательны к стихам в песенном жанре?
– Когда мне надо написать музыку к словам (песни, романсы, хоры), я много раз перечитываю текст, стараясь уловить ритм, понять внутренний мир стихотворного образа. На талантливые стихи музыка пишется очень быстро, что называется, сама льется. А вот если он никакой, пустой, а писать надо, то буквально под каждый слог приходится «выковыривать» звуки, подключая все свои знания и опыт, чтобы у песни хотя бы музыка была хорошая.
– Каковы с вашей точки зрения основные проблемы башкирской профессиональной музыки?
– Ответ на этот вопрос относится к компетенции музыкальных критиков и теоретиков... Своей же основной задачей я считаю успеть передать свое время, мировоззрение, чувства, видение мира через музыку.
– Мы живем в век высоких технологий. С помощью компьютера пишут песни, ставят голос, для этого есть специальные программы. С одной стороны, это хорошо, с другой, уходит живой голос, живая музыка. Что делать, как быть?
– Пока проблем в этом не вижу. Технологии сегодня дают о себе знать не только в музыке. Благодаря им мы можем быстро найти и послушать свои любимые песни, даже если они записаны очень давно. Выбор должен быть у всех категорий слушателей. Я лично хожу только на концерты с живым звуком. Время не стоит на месте. Точно знаю одно: если в творчество не вложена душа, если в стихах и песнях нет искренности – они долго не проживут. Время рассудит и отфильтрует, однодневки исчезнут.
– Мое поколение выросло на песнях Загира Исмагилова, Хусаина Ахметова, Рауфа Муртазина... Они звучали не только на сцене Домов культуры и сельских клубов, но и на стройотрядовских площадках, прямо на работе, в походах... Как бы громко это ни прозвучало, но песни о Родине, друзьях, верности нас вдохновляли и окрыляли. Большинство современных песен ограничиваются темами любви и родной деревни. И поются они в основном на сцене и за столом. В чем причина такого положения вещей: нет системной работы с госзаказами или отсутствует творческая связь между композиторами и поэтами?
– Сейчас, к сожалению, не поют комсомольские и пионерские песни, а среди них были очень достойные и красивые. И в колхозы убирать урожай уже не выезжаем. Я люблю походные песни, мы выросли на них. Но на природе мы их обязательно поем! Талантливые песни создаются и сейчас. И про Родину хорошие песни есть. Может они теряются среди множества бездарных произведений?
А вот по поводу недостаточного внимания в виде заказов песен поэтам и композиторам в сегодняшнее время, пожалуй, соглашусь с вами. Возможно, это связано и с общим послаблением в деятельности творческих союзов писателей или композиторов.
– Сцену и эфир заполонили произведения, слова в которых трудно назвать поэтическим словом. Что скажете про мелодию к ним?
– Соглашусь, что есть новые веяния в эстраде в виде проникновения чужих культур. Мне тоже не всегда нравятся современные песни, где я абсолютно не слышу родные для меня мелодии и мотивы. Надеюсь, что все это временное явление. Но есть и очень талантливые песни. Совсем не давать эфир и сцену тому, что нам не нравится, это тоже не совсем правильно. Просто они должны быть сбалансированно распределены между классикой и новыми тенденциями. А все ценное и вечное, конечно же, надо поддерживать и финансово, и организационно.
– Урал, на каких песнях вы выросли?
– Нас с братом в детстве родители всегда брали с собой в гости. Раньше застолья всегда проходили с песней и плясками. Звучали и народные песни. В те дни, когда к нам в дом приходили мамины подруги: Танзиля Узянбаева, Роза Сахаутдинова, Асия Смакова, Фания Сулейманова, Фануна Сиражетдинова, бесплатный концерт длился часами. Очень любила петь моя бабушка Хумайра, а также мамины сестры. Мама целыми днями могла крутить пластинку с полюбившейся песней. Конечно, я тогда не придавал значения всему этому, но музыкальный фон в нашем доме был всегда.
Мне повезло еще в том, что я вырос на прекрасных песнях советских кинофильмов (особенно военные) и мультфильмов. А также на задорных, позитивных пионерских и комсомольских песнях, воспевавших добро, дружбу и любовь к родине.
– Вы работаете в разных жанрах музыкального искусства. В вашем творческом багаже есть академическая и этническая музыка, цикл романсов, мюзиклы для детей, музыка к спектаклям, кинофильмам, лирические и патриотические песни. Какой жанр ближе?
– Все, без исключения. В каждом из них я стараюсь открыть для себя новые музыкальные образы. Хочу работать в разных жанрах, только времени, к сожалению, не хватает. Помня прекрасные образцы из своего детства, стараюсь писать и для детей. С мамой удалось создать около 20 песен для детей.
– Много лет работаете в театре, служите театральному искусству. Как себя чувствуете в этой среде?
– Больше всего написано для театра. Около 200 спектаклей. Сам себе задавал вопрос: почему? Просто так сесть и написать какую-нибудь музыку, не зная для чего – не всегда просто. Нужен какой-то «раздражитель» –прочитанная книга или какое-то событие. Прочтешь драматическое произведение, поговоришь с режиссером – уже есть направление. Эпоха, географическое местоположение и круг образов, которые можно изобразить звуками. Мне так легче.
И еще: любая постановка в театре связана с со сжатыми сроками, а это здорово дисциплинирует. Вдохновения ждать некогда. Быстрее связываешься по Wi-Fi со своими музыкальными звездами и начинаешь писать.
– Как говорят, лучшая песня та, которая еще не написана. Что мы еще услышим от вас?
– Я, наверное, как и многие творческие люди, немного суеверен, поэтому о своих планах вслух стараюсь не говорить. Но идей много. Ощущаю себя музыкантом, который вот-вот только нащупал свой звук, вышел на хорошую и стабильную связь со своими музыкальными звездами. Мне только нужно правильно их расположить.
У каждого человека на Земле в душе всегда звучит прекрасная мелодия. Мы, музыканты, отличаемся только тем, что умеем вытаскивать ее наружу.
Желаю читателям «Ватандаша», чтобы музыка, звучащая в душе и сердце, всегда вела по жизни и помогала в трудные минуты, даря позитив и надежду на прекрасное будущее!
Автор: Рашида Магадеева