ЛИРА, РАЗБИТАЯ ЭПОХОЙ (К 130-летию со дня рождения Марины Цветаевой)

Вот, дескать, мужчин многих любила. Высокомерная была. Дочку маленькую, Ирину, не сберегла, определив в приют. Но загляните в дневники Марины, чтобы почувствовать её неизмеримое горе и чувство вины, те обстоятельства – голод, разруху Гражданской войны, когда она, барыня, выросшая в дворянской семье, воспитанная в частных пансионатах Германии, Швейцарии, посещавшая Сорбонну и способная еще в детские годы выдать стихотворение на французском языке, возможно, не знала даже, как пол подмести.
Все, кто посещал ее в московском доме в Борисоглебском переулке, там, где световые окна на потолке, ужасались беспорядку в жилище. Беспомощная в бытовых вопросах, она осталась одна с двумя детьми, без мужа (Сергей Эфрон, бывший белый офицер, был вынужден эмигрировать). Потом была и её эмиграция в Чехию, в Германию, нищенская жизнь в Париже и снова в Праге, где родился её сыночек Георгий, которого она любила больше жизни и почитала его рождение искуплением всех грехов.
Да, она любила. Причем некоторых неистовой платонической любовью. Блока, например, Пастернака, отношения с которым длились в основном в эпистолярном жанре.
Но Марина Ивановна Цветаева пришла в этот мир как Поэт. Поэзия – вот в чём ее предназначение перед Богом и людьми. Она прекрасно это осознавала и всё положила на этот алтарь.
Любовь – это порох поэзии. Не зря же говорят, лучшие стихи поэты пишут в молодые годы. И Цветаева, умная и сильная, хотела гореть в этом огне. И писать! Даже если дарила любовь выдуманным, но вполне земным и банальным персонажам, таким, как, к примеру, Родзевич. А ведь посвятила ему целую поэму «Горы».
Меня трогают вот эти строки, написанные в 1913 году. Они дают понимание натуры Цветаевой.

Вы, идущие мимо меня…

К не моим и сомнительным
чарам, –
Если б знали вы, сколько огня,
Сколько жизни, растраченной
даром.
И какой героический пыл
На случайную тень и на шорох…
И как сердце мне испепелил
Этот даром растраченный
порох.
О летящие в ночь поезда,
Уносящие сон на вокзале…
Впрочем, знаю я, что и тогда
Не узнали бы вы – если б знали –
Почему мои речи резки
В вечном дыме моей папиросы, –
Сколько тёмной и грозной тоски
В голове моей светловолосой.

Особые, дружеские, доверительные – по рангу! – отношения у Цветаевой с «солнцем русской поэзии».

Встреча с Пушкиным

Я подымаюсь по белой дороге,
Пыльной, звенящей, крутой.
Не устают мои легкие ноги
Выситься над высотой.
Слева – крутая спина Аю-Дага.
Синяя бездна – окрест.
Я вспоминаю курчавого мага
Этих лирических мест.
Вижу его на дороге и в гроте…
Смуглую руку у лба… –
Точно стеклянная на повороте
Продребезжала арба… –
Запах – из детства –
какого-то дыма
Или каких-то племён…
Очарование прежнего Крыма
Пушкинских милых времён.
Пушкин! – Ты знал бы по первому
слову,
Кто у тебя на пути!
И просиял бы, и под руку в гору
Не предложил мне идти…
Не опираясь на смуглую руку,
Я говорила б, идя,
Как глубоко презираю науку
И отвергаю вождя.
Как я люблю имена и знамёна,
Волосы и голоса,
Старые вина и старые троны,-
Каждого встречного пса! –
Полуулыбки в ответ на вопросы,
И молодых королей…
Как я люблю огонёк папиросы
В бархатной чаще аллей,
Марионеток и звон тамбурина,
Золото и серебро,
Неповторимое имя: Марина,
Байрона и болеро.
Ладанки, карты, флаконы
и свечи,
Запах кочевий и шуб,
Лживые, в душу идущие речи
Очаровательных губ.
Эти слова: никогда и навеки,
За колесом – колею…
Смуглые руки и синие реки,
– Ах, – Мариуллу твою!
Треск барабана – мундир
властелина –
Окна дворцов и карет,
Рощи в сияющей пасти камина,
Красные звёзды ракет…
Вечное сердце своё и служенье
Только ему, Королю!
Сердце своё и своё отраженье
В зеркале… – Как я люблю…
Кончено… – Я бы уж не говорила,
Я посмотрела бы вниз…
Вы бы молчали, так грустно,
так мило
Тонкий обняв кипарис…
Мы помолчали бы оба –
не так ли? –
Глядя, как где-то у ног,
В милой какой-нибудь маленькой
сакле
Первый блеснул огонёк.
И – потому что от худшей
печали
Шаг – и не больше! – к игре,
Мы рассмеялись бы и побежали
За руки вниз по горе.

В том же, 1913 году, двадцатилетней Мариной Цветаевой было написано и её пронзительное:

Уж сколько их упало в эту
бездну,
Развёрстую вдали!
Настанет день, когда и я
исчезну
С поверхности земли.
Застынет всё, что плакало
и пело,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный
голос,
И золото волос.
И будет жизнь с её насущным
хлебом,
С забывчивостью дня.
И будут все, как будто бы
под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой
мине,
И так недолго злой.
Любившей час, когда дрова
в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
– Меня, такой живой и
настоящей
На ласковой земле!
К вам всем – что мне, ни в чём
не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день, и ночь, и письменно,
и устно:
За правду да и нет.
За то, что мне так часто
грустно
И только двадцать лет.
За то, что мне прямая
неизбежность –
Прощение обид,
За всю мою безудержную
нежность
И слишком гордый вид.
За быстроту стремительных
событий,
За правду, за игру…
– Послушайте, – Ещё меня
любите
За то, что я умру.

Да, не удержалась я оттого, чтобы не набрать в тексте любимые мной и многими стихи Марины Ивановны Цветаевой, ибо кто расскажет о поэте и о времени лучше, чем его произведения.
Мечты и надежды, привычный круг общения, образ жизни человека легко разбиваются, когда над миром нависают тучи и наступает хаос, знаменующий эпоху глобальных перемен. Последняя надежда Марины Цветаевой – её высокообразованный, умный, талантливый сын, веривший в свою звезду, – погиб в 19 лет, едва попав на фронт. Но мать об этом уже не узнала. А может, видела всё с небес и плакала земными дождями.
На земле ещё долго были сестра Марины Анастасия, выжившая наперекор всем испытаниям и написавшая прекрасную книгу воспоминаний. Её замечательная дочь Ариадна, прошедшая через сталинские лагеря по делу, связанному с её расстрелянным НКВД отцом. Она талантливо написала очень интересные мемуары. Как мама, которая и прозу хорошую оставила.
А главное – остались прекрасные, сильные, образные, пронзительно искренние стихотворения Марины Цветаевой, её огромный вклад в Поэзию, которая не знает границ.
Дорогие читатели! Берегите своих гениев! Не так часто они рождаются среди нас. Берегите их память, охраняйте от поругания и соблазна осуждения за какие-то бытовые, зачастую предвзято описанные факты биографии. Ибо, кто из нас не без греха? Не бросайте камни.
А тот нездоровый интерес, который вдруг начали проявляться в одноразовой литературе и во Всемирной сети к личной жизни наших великих писателей, поэтов и композиторов, нашел логическое завершение в попытке избавиться от русского мира вообще, как говориться, сбросить с корабля истории. Чем заканчиваются такие попытки, мы знаем. Потому что искусство выше политики. А его шедевры – это достояние не только одного народа, но и человечества. Чтобы Бог не жалел о том, что создал нас, таких разных, но одинаково беззащитных перед мирским судом, властью и временем.