То, что идет от сердца, до сердца и доходит

С чего начиналась «Первая юрта»?

Отвечая на этот вопрос, Зухра Гордиенко, министр предпринимательства и туризма Башкортостана, возвращается к тому времени, когда руководила Кигинским районом.
– Дни мобилизации моих останутся в моей памяти до конца дней. Это был сентябрь, 25-е, воскресенье. Требовалось призвать 43 человека – водителей, стрелков, тех, кто прошел через Чечню, имел другой боевой опыт. Пришел немолодой мужчина со словами: «У меня сын совсем молодой. Оставьте его, а меня отправьте». Трое братьев сами выбрали того, кто пойдет на СВО. Парень погиб, – министр вспоминает, как мобилизованных пришел провожать весь район и в военкомат ящиками заносили мед, сгущенку, тушенку, носки, хотя никаких призывов, обращений не было. – Люди все делали от души. Молодые ребята кричали: «Мы обязательно вернемся! Мы победим!»
Заниматься привычными делами в такой ситуации, когда у жителей ее района голова болит совсем о другом, не в характере Гордиенко. Она собралась и поехала в Елань, а затем в Казань и Самару, где находились кигинские мобилизованные. Командир потом признался: «Если бы не ваши ребята… За счет них удалось быстро обустроить быт в местах слаживания – они построили баню, туалеты за несколько дней». Глава района успела наведаться к ребятам раза три-четыре. Потом с коллегой, главой Нуримановского района, примкнув к первому гумконвою, вместе доехали до Красного Луча, до самых солдатских блиндажей. Помогали все – предприниматели, обычные люди. Для госпиталя, когда возникла в этом необходимость, одеяла всем миром собирали.
В следующие поездки решили ездить самостоятельно. Гумконвой тянется, как паровозик, и бросается в глаза. Могли и «бахнуть». Загрузив машины, кигинцы выезжали в четверг, чтобы в понедельник уже вернуться домой и быть на рабочем месте. Со своими ребятами сначала списывались, назначали время и встречались.
– Шаймуратовцы иногда нам давали сопровождение. Спасибо за это Азату Бадранову! Во время второй такой поездки попали на линию соприкосновения, в деревню. Встретили лишь одного старика, в глазах у него такая пустота была… Дома разбомблены, заборы на боку, разбитый шифер… В огромном ангаре с гуманитарными посылками с надписями «От Перми», «От Владивостока» стало ясно, что не все доходит до ребят. Тогда утвердилась в своем решении – все довозить до места и отдавать прямо в руки. Боялись? Конечно! Особенно когда рядом «бахают». А ребята в этом каждодневно живут. Это было начало 2023-го года. И тогда пришло окончательное осознание – надо брать ответственность на себя. Собирали все, что нужно для наших. Раздавали. Затем возвращалась в район, отчитывались и начинали готовить следующую поездку. Так вот и работали, – вспоминает Зухра Гордиенко.
Идея «Первой юрты» родилась после общения с женщинами, побывавшими в госпиталях. Раненым не хватало ухода.
– У нас тогда уже несколько парней погибли. У меня братишка инвалидом остался. Возможно, Господь его так сберег, чтобы он, единственный из своего отряда, остался жив. Из разговоров с ребятами становилось понятно: когда несколько стран ополчились против твоей одной, ситуация не может не осложниться. Начала думать: что я умею и где смогу быть максимально полезной? Появилось даже желание собрать женский отряд и поехать на передовую. Потом вспомнила про госпиталь, начала звонить. Оказалось, там нуждались в волонтерах, – рассказывая о предыстории становления добровольческого проекта, Зухра Маулитбаевна подчеркивает, что ей всегда везло на людей, которым не все равно.
Знакомство на новом рабочем месте – в министерстве предпринимательства и туризма – с новым человеком, Гузель Коваленко, специалистом юротдела, подтолкнуло к решению оформить идею в проект и работать там, где можно будет принести наибольшую пользу. Такая помощь не могла быть эпизодической. И глава Башкортостана, оценив ситуацию, без лишних слов идею поддержал.
Инициатива оправдала себя. Всем, кто приходит к министру на прием, она задает этот вопрос:
– А вы помогаете нашим ребятам?
И действительно, многие помогают. В самой большой группе волонтеров состоит несколько сотен человек. Они каждый раз скидываются по сто, пятьсот, по одной или пять тысяч рублей. Готовят автомобили, плетут масксети, собирают деньги на тепловизоры.
Гузель Коваленко, волонтер, в коротком разговоре добавляет:
– Его звали Адель. Позывной Шмель. Выпускник Суворовского училища. И мою дочь зовут Адель. Я все время шутила – будешь моим зятем. У него была только бабушка. Мы работали с его подразделением, в котором два Героя России, очень грамотные бойцы. Погиб он 1 октября, а похоронила я его только в январе. Долго искала по моргам. Это была моя первая тяжелая потеря. Адель и сподвиг меня к участию в этом проекте.
Мне захотелось уехать в зону специальной военной операции. Любой волонтер рано или поздно испытывает посттравматический синдром. Сегодня я хочу помогать нашим ребятам – и не только тогда, когда они в госпиталях, а когда они живы и здоровы. Поэтому сейчас приобретаем еще и технику в рамках нашего проекта.

Если не я, то кто?

...Уфа, только-только отошедшая от новогодних праздников, провожала «пятую юрту» (читай, отряд) из семи женщин в 30-часовую дорогу. Кигинские водители, знающие маршрут как свои пять пальцев, планировали доехать до пункта назначения без остановок, сменяя друг друга.
Чем ближе к Луганску, тем сильнее тревога. На дорогах много военной техники, людей в камуфляже, а в красках природы – серого цвета. Как будто на дворе не январь, а поздний октябрь с густым туманом и мулякой, так местные называют жидкую грязь под ногами. И облик города ему под стать – с тусклыми шиферными крышами и невзрачными фасадами домов он как будто застрял где-то в девяностых. На этом фоне особенно бросались в глаза качественные дороги и островки новых зданий. «Россия строит» – этот одобрительный комментарий не раз потом приходилось слышать от местных жителей.
Эмоциональная встреча с волонтерами из «четвертой юрты» заняла буквально несколько минут. Улыбки, объятия, быстрое знакомство и сдача смены. Предыдущему отряду надо выезжать в обратную дорогу. И уже на следующее утро после короткой оперативки в кабинете старшей медсестры госпиталя приступаем к работе в отделениях.
В моем, травматологическом, все, как в обычной больнице: реанимация, операционная, медсестринский пост, перевязочный кабинет. Только пациенты все с ранениями, обморожениями и переломами, полученными в ходе боевых действий. Туман, задержавший нас в дороге, оказался на руку раненым. Их удалось эвакуировать, пока «птички» (так называют здесь беспилотные летающие аппараты) из-за нелетных условий встали на «паузу».
Первый день, как и следовало ожидать, выдался самым тяжелым. Эмоционально. Гриша, молодой боец из местных, с ампутированными ногами, едва сдерживал стоны, проваливаясь в сон только на время действия обезболивающего. Но чувства жалости этот стойкий молоденький солдат не вызывал. И позже на перевязках, когда надо было зашивать культи, пока не начала действовать анестезия, Григорий держался молодцом. Больше переживали женщины – медсестра с позывным Монтана, находившая любой способ, чтобы подбодрить раненых, и я, помогающая чем могу, во время этих процедур.
Когда доктор с позывным Тамбов закончил накладывать филигранные швы, искреннюю похвалу медсестры не принял, заметив, что такая работа ни ему, ни его коллегам морального удовлетворения не приносит. Но нужно исходить из того, что боец жив, а дальнейшая реабилитация с протезированием позволит ему продолжать жить.
Позже, улучив удобную минутку, показала Грише страницу известного блогера из Башкортостана Рустама Набиева. Он потерял ноги при обрушении казармы, но не веру в себя. Любой положительный опыт в такой ситуации может оказаться полезным.
Операции в травматологии проходят ежедневно. Костыли и каталки, последние ребята в шутку именуют «бэхами», активно используются, не вызывая никакого уныния. Больничные стены, возможно, к этому и не располагают, но ребята, а они буквально со всей России – из Калуги, Саратова, Твери, Самары, Новосибирска, Свердловска, Ростова, Москвы, Дагестана, Чечни, Осетии – много смеются.
– Похожи друг на друга? – переспрашивает, улыбаясь, один из парней – «двух братцев из ларца, одинаковых с лица», и заключает: – Нет-нет, мы совсем разные. Знаете, почему?
– Я делаю три глотка кофе, а он два, – отвечает за него второй, подыгрывая шуткам «братца», – и обратите внимание: я красавчик, а он – сами же видите.
– Зато я выше! – тут же парирует другой, приподнимаясь на носочки.
И только во время перевязок по каплям пота на лице и стиснутым зубам понимаешь, какую боль приходится терпеть ребятам и что стоит за этими шутками-прибаутками. Они находят возможность, чтобы сказать комплименты медсестрам, санитаркам, пожелать им хорошего дня. Заметить, что ты так и не успела позавтракать. Как в
семье, в которой беспокоятся о каждом. И это очень трогает. Военный с позывным Алмаз, отвечающий за эвакуацию, как-то слушая ребят, заметил: «Наша страна, возможно, отстает от других в технологическом плане, но нельзя отнять у нее главного: Россия – добрая страна!»
Про специальную военную операцию разве что мельком упомянут. Стараются говорить больше о другом, самом обычном, повседневном. Как тут не вспомнить участников Великой Отечественной. Наши ветераны были готовы рассказывать о чем угодно, но только не о самой войне. И сегодня так же. Друг к другу ребята обращаются не по именам и позывным, а просто – брат, браток. А еще постоянно слышишь: «Я сам!» Последнее в основном от ребят со сложными ранениями. Спустя два-три дня, когда появляется возможность самостоятельно передвигаться на каталке, они готовы, подложив, например, костыль под негнущуюся ногу, устраивать даже шутливые гонки по коридору.
Журналистская привычка задавать вопросы при любом удобном случае – в перевязочном кабинете, лифте, перед дверью рентген-, КТ- или МРТ- кабинетов – позволяла узнавать ребят ближе.
46-летний Дмитрий И., позывной Святой, штурмовик. Родом из шолоховской станицы Вешенская. Отец троих детей, самому младшему из которых десять месяцев, вспоминает советское время, которое пришлось на детство:
– Раньше Луганск назывался Ворошиловградом. Ездили сюда на ярмарки за конфетами и колбасой. Сюда привозили рыбу, на Доне же живем. Покажи мне в детстве кто-нибудь картинку из будущего – я лежу раненый в госпитале – никогда бы не поверил. Жалко тех, кто в окопах с той стороны. По принуждению или по призванию, по финансовой нужде или просто по стечению обстоятельств.
Булат Б., позывной Копченый, из Уфы. Подписал контракт на службу в батальоне имени Шаймуратова в ноябре 2024-го. На гражданке работал в столичном автосервисе. В январе в Курдюмовке, когда вытаскивал раненого товарища, получил первое ранение. Следом второе – подорвался на противопехотной мине. На позициях оставался еще десять дней. Операторы дронов противника выцеливают раненых, не давая выйти из укрытия. Провизия и вода закончились. Из-за погоды и вражеских «птичек» самое необходимое не всегда удается доставлять вовремя, поэтому бойцы выкручиваются как могут.
Можно сказать, наш земляк родился в рубашке. В районе почек осколок прошел навылет, по касательной. Правда, сильно посекло ноги. После операции на коленном суставе сразу пошел на поправку. Но все же несколько дней сильно температурил. Поэтому ему приходилось уделять чуть больше внимания, чем другим. И сколько же было радости, когда дежурная медсестра заметила с утра:
– Принимайте своего подопечного, температура спала. До трех ночи крутилась возле него с капельницей и уколами…
О военных действиях Булат говорит мало. Не жалеет, что подписал контракт:
– Конечно, многое во мне поменялось. Я до этого не видел погибающих, смерть, как таковую. После завершения СВО пойду к психологу, у которого до этого ни разу не был. Посттравматической синдром никто не отменял. Думаю, что все будет нормально.
Артем П., Малой. Служил в Народной милиции ЛНР. В апреле будет одиннадцать лет, как воюет. Получил уже восьмое ранение, но себя считает везунчиком. Жив! И пока жив, готов продолжать воевать, как он сам говорит, за идею:
– За русский мир! Чтобы русская весна с Крыма на Донбасс перекатилась.
Максим П., Холод, тоже из местных, из города Свердловск ЛНР. На специальной военной операции с 24 февраля 2022 года. Женат, дочери десять лет. Говорит, что после того, как наступит мир, обязательно приедет ко мне в гости в Башкортостан:
– Огромное спасибо вам! Вы даже не представляете, как вы нужны – так сердечно и искренне заботитесь о нас, раненых.
Максим окончил аэрокосмический университет имени Жуковского в Харькове по специальности «экономика предприятий», но всю жизнь проработал в шахте, потому что край шахтерский, и этим все сказано.
– Если не я, то кто? Если каждый будет говорить: не хочу, не буду, кто будет защищать интересы нашей Родины? – так просто Максим объясняет то, что оказался на СВО.
Холода ранило в Белогоровке. Ранение – второе: наступил на мину. Нога после операции в аппарате Илизарова. До этого были множественные осколочные. В госпитале уже больше месяца.
– Я по жизни оптимист, поэтому всегда в хорошем настроении. Правда, улыбаться стал меньше. Мы хотим быть с Россией, а не с Европой. В этом и заключается наша правда, – говорит Максим.
В 72-ю отдельную мотострелковую бригаду имени Шаймуратова рядовой стрелок Егор К., Хруст, из Ростовской области, попал согласно распределению на полигоне. Очень лестно отзывается о шаймуратовцах:
– Смелые ребята и очень надежные. Наш командир Нугуш рулит беспилотными системами. Он для нас как отец – и похвалить может, и пожурить. Очень справедливый. Мой товарищ, Бурзян, погиб в ноябре 2024 года при штурмовых действиях. Запомнился своим юмором… На войне как на войне, поэтому стандартная ситуация – когда из-за погоды или«птичек» нет возможности вовремя получить провизию, «быка» (боекомплект), воду.
28-летний Егор Ш., Самурай, родом из Алтайского края. Новый год он встретил на первом этаже госпиталя, в сортировочно-приемном отделении. До начала спецоперации служил в ракетной части, заключив контракт в августе 2021 года. Говорит, что о профессии военного мечтал еще со школы. СВО планов не изменила.
– После начала спецоперации получил переназначение на вышестоящую должность – заместителем командира взвода управления разведки. Ранило при выполнении боевой задачи: прилетел FPV-дрон. «Баба-Яга» сделала два сброса 82-х
мин. В итоге – множественные осколочные ранения и перелом правой ноги в двух местах, – рассказывает Егор.
Парень перенес четыре операции. На ноге носит булькающий медицинский аппарат, который ему наказали беречь, потому как стоит немалых денег, да и функцию свою – быстрее заживлять раны – вроде выполняет. Выставив вперед прооперированную ногу, лавирует на «бэхе». И почти всегда улыбается.
– А чего грустить? – философски замечает он. – Могло быть гораздо хуже. Главное, что жив.
Строит планы. Мечтает после завершения спецоперации учиться дальше и продолжать служить в армии:
– Главное, чтобы побыстрее все закончилось. Дома ждут жена и полуторагодовалый ребенок. Супруга переживает, конечно, но понимает, что я военный.
49-летний Михаил С. из Мурманской области в коротком разговоре обронил фразу, которая запомнилась больше всего:
– На «передке» познаешь цену всему. И куску хлеба, и глотку воды, и самому человеку. На гражданке иной может казаться пугливым, а здесь часто приходилось видеть, как люди меняются на глазах. На полигоне не обращали внимания на хлеб, который летел в мусорку, недопитую воду в бутылках… Многое сейчас перевернулось в сознании.
Москвич Антон, отец пятерых детей, младшие из которых двойняшки, на перевязке поднимает вверх руки и говорит: «Это они меня спасли!» Он прополз тринадцать (!) километров на них, получив ранение в обе ноги. Признается, что этот «марш-бросок» сделал ради своих малышей. Показывает короткое видео, на котором запечатлены его ребятишки. Надо сказать, что это самое излюбленное времяпрепровождение ребят. Все соскучились по родным и близким, родному дому.
29-летнего Евгения П. с позывным Муха мобилизовали в феврале 2022-го. Сам он луганский, но призвался из Калуги, где его ждут жена, два сына, 6-летний Артем и 2-летний Максим, и семимесячная дочка Анечка. Это его второе тяжелое ранение, на этот раз подорвался на мине. В будущее смотрит с оптимизмом, потому что впереди отпуск на 45 дней – для реабилитации.
– Что будет в мирной жизни? Буду воспитывать детей, работать и просто наслаждаться жизнью. СВО научило меня многому, прежде всего – ценить дружбу. У меня теперь боевые друзья по всей стране. Еду домой, поэтому и улыбаться стал чаще.
Андрей Г., он же Нильс, родом из Мурманска. Подписал контракт в ноябре прошлого года. В боях возле поселка Дружба из-за сброса с дрона получил осколочные ранения и перелом ноги. Сдержанный, молчаливый. На вопрос, что будет важно в мирной жизни, отвечает крат­ко: «Чтобы все было по-мирному! Важно – жить нормально и хорошо относиться друг к другу».
Когда Кюри В. с позывным Закат, он из Шалинского района Чечни, показывает видео автомобиля, превращенного взрывом противотанковой мины в дырявое сито, понимаешь: и этот парень родился в рубашке. «Аллах спас!» – говорит он. Не поверить в это невозможно. Шрам от осколка начинается в нескольких миллиметрах от позвоночника и заканчивается на таком же расстоянии возле артерии на шее. Кюри работает в районном отделе внутренних дел, последние два года – на СВО. Дома его ждет семья – жена, две дочки и сын.
Сегодня дроны стали высокотехнологической составляющей ведения военных операций на СВО. РЭБовские чемоданчики способны выстраивать радиоэлектронную защиту от летательных аппаратов противника, заставляя через «перебивку» связи с пультом терять управляемость дроном.
– Нам бы своих «птичек» побольше и РЭБов, – все как один говорят ребята.

Нам всем сегодня важно единение

В госпиталь – он уникальный, появился в период специальной военной операции – привозят раненых со всего луганского фронта, линия боевого соприкосновения проходит в ста с небольшим километрах. Руководит им подполковник медицинской службы Хазби Макоев. Выпускник Северо-Осетинской государственной медицинской академии, он уже два десятилетия служит в Вооруженных силах РФ. Представитель медицинской династии, в семье отца все шесть братьев и сестер – врачи.
Сегодня его больше знают по позывному Чикола. В зоне специальной военной операции в должности командира медицинского батальона находится с первого дня. В военно-полевом госпитале, размещенном в приспособленных помещениях, очень близко к передовой, обеспечивал эвакуацию и принимал раненых.
– В Лисичанске с октября по январь в конце 22-го – начале 23-го работали несколько бригад ЧВК «Вагнер». Наш медицинский батальон, в составе которого было 58 человек, около четырех десятков из них – врачи, медсестры и санитарки, в боевых условиях оказывал помощь раненым. Минимальное количество раненых, которые поступили к нам, 168 человек в сутки, максимальное – 264. Хирурги спали по два-три часа. Оперировали во время обстрелов, – командир госпиталя признается, что тяжелее этих трех с половиной месяцев у него и тех, кто с ним работал в это время, никогда не было.
Во время обстрела Чикола получил контузию и потерял сознание. Придя в себя, организовал оперативную эвакуацию раненых из полевого госпиталя. Награжден орденом Мужества и другими боевыми медалями. Во время короткого интервью он об этом, конечно, не рассказывал. Информацию, урывками, получила от его коллег.
Военный госпиталь в Луганске работает второй год. За это время через него прошли более 25 тысяч раненых. Макоев говорит, что поначалу было тяжело:
– В медицинском батальоне задача понятная: ты должен в данную минуту определить степень тяжести, этапность раненого и затем, стабилизировав его состояние, отправить дальше. Здесь есть еще и совершенно другая работа – организация обеспечения социальных гарантий, выдача справок, заключений ВКК, заполнение историй болезней и т.п. За решением всех поставленных задач стоят врачи, штатные и прикомандированные, медсестры, санитарки. Они делают все, чтобы бойцы в максимально короткие сроки получили квалифицированную медицинскую помощь и со стороны государства были обеспечены всеми социальными гарантиями (выплата страховых, военно-врачебная комиссия, реабилитационные отпуска), а это очень большая бумажная работа.
Командир госпиталя высоко оценивает деятельность волонтеров, которые, по его мнению, выполняют львиную долю работы:
– Без их помощи никакой штат, будь он даже в два раза больше того, который сейчас есть, не справился бы со всеми задачами. Во-первых, люди видят ситуацию, и она их больше не отпускает. Знаю женщину, которая в декабре 23-го работала здесь. И с той поры отпуск проводит в госпитале – две недели в начале года, две – в конце. У нее нет отдыха, нет дачи, нет моря. Все, кто побывал здесь один раз, обязательно возвращаются, причем не один раз. Это дорогого стоит. А еще какое огромное количество гуманитарной помощи они собирают!
Госпиталь, продолжает командир, обеспечен всем. Если чего-то нет, подаются заявки. И через месяц-два все необходимое лечебное учреждение получает. Однако не хватает подушек, одеял, постельного белья. Все перечисленное имеется в расчете на 300 госпитальных коек, но постельные принадлежности меняется, как правило, раз в три дня. Одеяло и подушки уходят с эвакуированными ранеными, которым все это нужно при транспортировке. Огромный фронт работы выполняет и гражданская сфера здравоохранения (специалисты по микрохирургии глаза, эндокринологи, сурдологи и т.п.).
– Три «кита» – свои высококлассные специалисты, волонтеры и гражданское здравоохранение. И в итоге получаем то, что необходимо. Я знаю каждого в своем коллективе, так как лично их принимал. Сначала было тяжеловато, ни в одном лечебном учреждении минздрава РФ нет такого потока раненых, за исключением тех, которые работают в зоне СВО. Самое большое их количество, при наступательных действиях наших частей, доходило до двухсот с лишним. Мы даже не успевали заводить истории болезней, сразу оперировали и с колес переводили в гражданские лечебные учреждения. Основная нагрузка падает на операционную и реанимацию, где медсестры не то что по слову – по взгляду врача, наблюдая за работой, понимают, какое действие у доктора будет следующим, – командир госпиталя говорит, что у большинства работающих здесь женщин есть несовершеннолетние дети. Согласно закону, они могут написать рапорт и уволиться, но этим правом после окончания контракта воспользовались только четыре сотрудницы. У госпиталя имеется передовая медицинская группа, которая находится в Артемовске, куда доставляют раненых непосредственно с передовой и оперируют.
На вопрос, каким должно быть наше общество после завершения спецоперации, Чикола ответил, не задумываясь:
– Самое главное для всех нас – единение! Мы должны перестать делиться на мусульман, православных, буддистов. Разумеется, каждый должен исповедовать ту веру, какую он хочет, но Создатель един. Все мы под Богом ходим, и каждый из нас должен бояться Господа. Мы должны перестать делиться на бурятов, осетин, чеченцев, русских и т.д. Мы – один народ!
Так получилось, что на направлении, где я стоял, работал чеченский спецназ «Ахмат». 90–95 процентов из почти двух с половиной тысяч человек – это не чеченцы, это русские, буряты, казахи, осетины, кабардинцы, кого там только нет. И нет никаких претензий по религиозному, национальному признаку. У них задача – прикрывать друг друга. Они братьями родными друг для друга становятся. Апти Алаутдинов, замначальника Главного управления по военно-политической работе Минобороны, постоянно говорит о многонациональном составе этого подразделения. Единение, единение и еще раз единение – в этом наша сила! Закончится СВО, наши враги не оставят нас. Самое главное – не дать разделить нас и нашу страну.
Государством сегодня выполняется огромная работа по социальным гарантиям участников спецоперации, в том числе в плане протезирования, реабилитации. Еще не забыт Афганистан, ребята оттуда возвращались, а им говорили: «Мы тебя туда не посылали». Сейчас вся работа направлена на то, чтобы все делалось для участников СВО, которые стали инвалидами. Поэтому повторю еще раз: единение нашего народа – вот что требуется сегодня. Без этого победы не будет.

Никто не считается со временем

В госпитале работает профессиональная команда врачей всех специальностей. Проводят все виды операций, в том числе сложнейшие травматологические. Подавляющая часть поражений, с которыми поступают бойцы, – минно-взрывные, различной степени тяжести. В гос­питале все подчинено одной цели – спасти наших ребят. Со временем никто не считается, здесь нет такого понятия, как рабочий день. Доктора находятся в госпитале круглосуточно, они здесь и живут. И отдых для них – это просто поспать.
Дмитрию Т., завотделением травматологии, майору медицинской службы с позывным Склиф, наверное, лучше бы подходило другое – Ветер. Стремительной походкой он проходит по госпитальному коридору, задерживаясь только в перевязочной, чтобы провести тщательный осмотр ран своих пациентов, наложить, снять швы, вместе с медсестрой сделать перевязки, а потом на долгие часы уйти в операционную. За плечами Склифа Самарский военно-медицинский институт и почти четверть века работы – военным и обычным доктором. Служил в Чечне, потом уволился и призвался на службу в марте 22-го.
Как и все военврачи, не любит операции, связанные с ампутациями. Но их приходится выполнять, чтобы спасти бойцу жизнь и максимально качественно подготовить к установке в последующем протеза. Коллектив травматологии под его началом работает как часы. Утверждает, что ему повезло с коллегами, по его словам, главное – направить людей в правильное русло, а работа сама пойдет.
На вопрос, какая операция была самой сложной, достает из стола металлический предмет и подает мне. Рентген тогда показал, что это, скорее всего, неразорвавшееся взрывное устройство, застрявшее в мягких тканях бедра раненого бойца. Военные стояли рядом, страховали. К счастью, все обошлось. Извлеченный из раны «артефакт» оказался аккумулятором от беспилотного летательного аппарата, который взорвался рядом с бойцом.
Его коллега, Игорь Ч., позывной – Тамбов, капитан медицинской службы, окончил Саратовский медуниверситет.
– Здесь нахожусь четыре месяца, прикомандирован по боевому распоряжению. Прибыл из другой военной части, где служил начальником медслужбы. Живем в госпитале, где есть кровати. Нам какая разница, если мы туда только ночевать приходим? Во время дежурств – сутки через двое – и сна нет. Операции – в ежедневном режиме, не по одной в день. Самое главное – надо стараться делать свою работу максимально хорошо. Что помогает в такой сложной ситуации? Редкие минуты общения с семьей через мессенджеры и фотографии родных и близких людей.
Еще один доктор, Дмитрий, позывной Лука, из местных. Мобилизован в 2022 году в мотопехоту. В настоящее время прикомандирован к госпиталю в качестве врача-травматолога. К слову, каждые выходные кто-то из его друзей-предпринимателей доставляет в отделение ящики с фруктами – спелые гранаты, груши, мандарины.
Лука очень тепло отзывается о волонтерах:
– Они заряженные в духовном плане, принципиальные, работоспособные. Я заметил, что и отношение к раненым, к людям и между собой у них особое, очень теплое. На таких людях держится по большому счету наш мир. Волонтеры едут помочь и физически, и морально, и эмоционально. С лечебной стороны помощь вроде бы небольшая, но она огромнейшая в плане того, что им нужно много ходить, много помогать, много переносить, быть постоянно на подхвате, много работать именно руками и ногами. Это, конечно, выматывает. Но ни разу я не слышал от них ни одной жалобы.
О чем говорит характер ранений? По словам Луки, это осколочные ранения конечностей, проникающие, огнестрельные, переломы, последствия обстрелов артиллерии, дронов:
– Тем, кто попал в госпиталь, можно сказать, повезло. Их вытащили с поля боя, или они сами добрались, потом эвакуировали в госпиталь. Здесь уже оказывается квалифицированная помощь.
Гражданскую медицину в отделении представляет Гальярд С. Он считает для себя важным – быть нужным в решении проблем, которые сегодня испытывает страна. До госпиталя работал в Северо-Кавказском многопрофильном медицинском центре Беслана.
Егору, приехавшему из Калмыкии, нет и тридцати. Отслужил срочную. В госпитале трудится медбратом в реанимационной палате. Оказывал медпомощь в медицинском госпитале на передовой.
– Мне часто приходилось слышать эту дурацкую фразу о том, что никто ничего никому не должен. Слово «долг» для меня не пустой звук. Коли я выбрал для себя профессию медика, я обязан помогать людям. У каждого из нас должно быть осознание: когда Родина нуждается в нас, мы должны ей помочь. Кто чем может. Я прошел дополнительное обучение, чтобы оказаться здесь и поддерживать ребят. Среди них немало моих сверстников, –Егор говорит, что ему всегда везло с наставниками, было у кого учиться.

Должны служить друг другу

Перевязочный кабинет в любом отделении госпиталя – это не только про наложение повязок, гипса, перевязку ран и другие медицинские манипуляции. Это важно. Но есть еще и то, что не прописано ни в одних должностных обязанностях: без эмпатии – умения чувствовать чужую боль, сопереживать, сострадать – невозможно состояться в этой профессии. И каждый, кто работает здесь, понимает и принимает эту важную составляющую своих профессиональных обязанностей.
25-летняя Наталья М. родом из Луганска, но выросла в Мурманской области. Вернулась в родные края с мамой, которая всю жизнь проработала медсестрой. При виде крови в обморок никогда не падала и что такое дежурство на целые сутки знает не понаслышке из детства.
Сибирячка Кристина – позывной Монтана – о том, что важно для нее сегодня, говорит кратко: «Быть со своими!» Потирая уставшие глаза, озвучивает свое главное желание: «Выспаться хочется». И через секунду со словами «но сон не для слабаков» включается в работу. Для каждого раненого она находит нужные слова – ласковые или шутливые, лишь бы отвлечь ребят от боли:
– Солнце мое… Давай, приподними ножку, аки Волочкова… Ну, Золушка, давай свою ножку в гипсовую туфельку, примерим…
– Летящей походкой ты вышла из мая... – напевает она строчку из известного хита, встречая очередного раненого на костылях.
И тут же оба довольно хохочут – шутка удалась.
– Ой? Что? Холодно, что ли? Ой, ты мой, не верю, – смеется она.
И через секунду уже совсем другим тоном приговаривает:
– Ну потерпи, милый, понимаю, больно. Но рану надо почистить…
– Кюри, салам алейкум! Настоящий горец, ни разу не пикнул, когда перевязывали. Хочешь посмотреть, как тебя «заштопали»? Смотри, – с этими словам она подносит парню зеркало.
Эти неожиданные «психологические пятиминутки», идущие от сердца, помогают смягчить боль, разрядить ситуацию.
– Раненых доставляют с передовой. Важно побыстрее их напоить, накормить, отогреть добрым отношением. Наш заведующий отделением – хирург от Бога, берется практически за все операции и делает все, чтобы ребята шли на дальнейшее лечение с хорошими показателями. Мы практически живем на работе. Запомнился парнишка, совсем молодой. У него нога ампутирована, а он говорит, мол, «сейчас меня подлатают, и я обратно пойду Родину защищать». Когда подписывала контракт, знала, куда иду, – говорит Монтана.
Здесь она нашла свою судьбу – Андрея, красавца под два метра. Он – «турист», так называют здесь санитаров, которые на носилках-каталках перемещают по всему госпиталю раненых.
Его напарник, Алексей, по просьбам раненых регулярно устраивает «парикмахерские дни». И это тоже один из важных показателей самочувствия бойцов: если они начинают думать о том, как выглядят, просят помочь помыть голову, замотать в полиэтилен забинтованные ноги, руки, чтобы самому (!) принять душ и переодеться в свежую пижаму, – значит, дела пошли на поправку.
Аза Д., медсестра и волонтер в одном лице, приехала работать в госпиталь четыре месяца назад из Владикавказа. Трудится в кабинете ЭКГ вместе с Людмилой Ивановой, которая оказалась в Луганске еще в советское время по распределению вместе с мужем. Азу на родине ждет любимый, врач-онколог. Смеется, когда говорит, что раньше девушки дожидались парней, сейчас вот случается и обратное.
– У меня все было нормально на гражданке – и зарплата хорошая, и в личной жизни. Но не было смысла, потому что все о себе и для себя. А здесь, когда ты помогаешь, даже словом, я получаю то, что искала. Мы все должны служить друг другу – тем даром, какой получили от Господа, кто в какой мере может. Я получаю моральное удовлетворение от того, что делаю, – такое неожиданное признание я услышала от красавицы Азы.
В госпитале встретилась и с нашей землячкой Гулюзой П., приехавшей вслед за сестрой, операционной медсестрой. Сама она работала сначала в Красном Луче в поликлинике, потом подписала контракт на работу в госпитале.
– Бригадой ездили к бойцам с передовой, делали перевязки. Обращалось за помощью и гражданское население, в основном люди пожилого возраста. Среди них был дед, потерявший сына. Он так рыдал, что не могли его остановить. Чего только они не натерпелись. Эти моменты запечатлелись в памяти на всю жизнь. Поэтому и появилось желание приехать, чтобы помогать. Как-то перевозила 24-летнего бойца с ранением в грудную клетку в областную больницу, всего в трубках, как раз в его день рождения. Глянула в документы – у него осколок в сердце, а он не только держится, но и улыбается. Рядом с ним его товарищ, ранение не столь серьезное, а настроение совершенно противоположное, – и таких уроков жизни Гулюза, по ее признанию, она нигде и никогда еще не получала.
К старшей медсестре приемно-сортировочного отделения Марине К. все обращаются исключительно по позывному – Шкода. Строгая, требовательная и в то же время очень добрая и отзывчивая Марина родом из Красного Луча. С 2014 года жила в России. Оттуда, из Волгодонска, и пошла на службу. Говорит, что ей всегда нравилось помогать другим. Пригодился опыт работы в гнойной хирургии в краснолучской больнице «Известия», где, к слову, трудились и врачи из Башкортостана.
Сортировочное отделение Шкода называет самым интересным – именно здесь начинается путь «трехсотых» в госпитале. Раненых везут на санитарных АС, скорых, в реанимационных автомобилях. За каждым госпиталем закреплены свои части. На поле боя есть специальные санинструкторы, но ребята сами себе, друг другу тоже оказывают помощь. Работает и эвакуационная группа. Потом их везут в ближайший полевой госпиталь или в медбатальон. На каждом этапе свой вид помощи. В «первичке» госпиталя ждут дежурные хирурги, травматологи, неврологи, лор-врачи, окулисты и т.п.
– Раскрываем рану и смотрим, правильно ли поставлен диагноз, сможем ли на месте оказать необходимое лечение или требуется отправить бойца в другой госпиталь. Девочки перевязывают, врач смотрит и решает – берем сразу в операционную или в отделение направляем. От оперативной работы здесь зависит, насколько быстро раненые получат всю необходимую помощь, – посвящает Шкода в тонкости работы «первички», в которой трудятся шесть человек, по три в смену.
Какими качествами должны обладать медсестры «первички»? Шкода считает, что востребованы прежде всего профессионализм и оперативность, а еще обязательны сила воли и выносливость. При наступлении случаются большие поступления раненых – одна машина за другой, поэтому необходимо выдержать такой темп работы.
– Раны нужно хорошо обработать – сколько там всего того, чего не должно быть. Это две-три минуты, зато потом процесс заживления ускоряется. Люблю ассистировать хирургам, когда четко выполняешь все его команды – зажим, сухо, обрабатываем, промываем, накладываем, и понимаешь, что реально помогаешь возвращать ребят к жизни. Они потом говорят: какой труд у вас тяжелый, что бы мы без вас делали. А мы то понимаем, что настоящие герои – это они, – рассказывает Шкода о буднях своего отделения.
В работе «первички» случаются моменты, которые могут лечь в основу фильмов. Ее коллега, Рената, вышла встречать раненых бойцов, которых привезли с передовой, а там ее брат. И мужья, бывало, поступали. «Надо помнить о том, что у всех у нас на СВО есть родные, близкие, друзья, поэтому ко всем бойцам надо относиться как к своим!» – говорит Шкода.
Она понимает, насколько важна любая помощь:
– Задач больше, чем людей. Не бывает свободных рук. На каждом этапе важна своя помощь. Жалко, что волонтеры на короткий срок приезжают, только опыт начинают приобретать, а уже уезжать надо. Госпиталю сегодня помогают со всех сторон, очень трогает поддержка детей. Недавно брат с сестрой из Тарасовского района Ростовской области, третьеклассники, сделали сто окопных свечей. Поблагодарила их и передала им шевроны. Дети помогают бабушкам и носочки вязать. Мне ребята их оставляют, а я потом дальше по назначению передаю.
Строгая и волевая, она буквально меняется на глазах, когда обращаешь внимание на куклы в ее кабинете. Все именные.
– Такой «привет» в 2024 году передали мне ваши волонтеры в Красном Луче, который курирует ваша республика, – показывает мне куколку в башкирском национальном костюме Марина, – позвонили и сказали, что в гумконвое есть подарок для меня, обязательно загляните под платье куколки. Ничего сначала не поняла, а потом, когда увидела подвязку с вышитым именем Шкода, очень растрогалась. Я ее так и назвала – башкирочка, моя красотка в национальном одеянии.

Жизнь потихоньку улучшается

В любом новом месте особое внимание обращаешь на местных. В магазинах, где приходилось покупать бойцам сигареты, соки, сладости из разрешенного списка, продавцы терпеливо и с пониманием обслуживали нас, не разбирающихся в местной продукции: «Вы же ребятам покупаете…»
Услышав башкирскую речь в одном из павильонов, к нам подошла продавец: «Вы из Башкортостана? У меня дочь у вас рожала и даже стала героиней телесюжета на вашем республиканском канале. Вы представляете, несколько месяцев назад сюда тоже зашли волонтеры из Башкирии. Тоже обратила внимание на речь и выяснилось, что среди них была автор того самого телесюжета. Мир тесен!
На автобусных остановках, когда мы возвращались поздними вечерами из госпиталя, луганчане дружелюбно поясняли, каким автобусом лучше доехать. В коротких разговорах отмечали, что жизнь потихоньку стала улучшаться, особенно в последние годы: «Дороги появились, «Водоканал» взялся за дело, канализацию начали ремонтировать». Но, конечно, не скрывали, что устали жить в напряженной обстановке уже больше десяти лет.
– Знаете, сколько раз в нашей деревне газ пробивало? У нас дедушка-газовщик, Панарин, ему 72 года было, сейчас умер, каждый раз ремонтировал линию, несмотря на постоянные обстрелы. Год и три месяца, начиная с 14-го. На той стороне «прикалывались» и электриков не пускали. Трактористы все это время поля обрабатывали. Прилетает «птичка», они из трактора выпрыгивают и под него ложатся, а потом, когда улетит, выходят и продолжают работать. Когда ВСУ заняли нашу деревню на три месяца, было такое, что мы остались без хлеба. Пекли из своих запасов муки. Нацгвардия привезла два ящика батонов, но ни одна бабулечка не пошла и не взяла, – эту историю рассказала Ирина Т., санитарка госпиталя. Она живет под Луганском в деревне, где проходит зона разграничения.
Анна, сестра-хозяйка, вспоминает про прилеты: «В 2014 году домой шли через парк. Ничего не предвещало беды, и тут взрыв. Малого муж своим телом закрыл, а у меня после той контузии одно ухо не слышит. Слава Богу, что живы остались».
– Обидно, когда говорят «хохлы», начинают разделять по национальности. Я – интернационал. Вот сегодня многие будут воду освящать, пить ее, чтобы снять с себя грехи. Так старайтесь оставаться людьми целый год. Всю жизнь! Ничего сложного – не кради, не сплетничай, не завидуй, не обманывай... Бог – он в душе. Грызут друг друга, а потом каются, прощения просят, – такую неожиданную эмоциональную речь произнесла Анна в праздник Крещения.

Задач больше, чем людей

Волонтеры в госпитале есть всегда. Приезжают из разных регионов. И всем находится работа. «Дельфинов» из Югры, только мужчины, видно издалека – все в синих костюмах с узнаваемым рисунком на спине. В отряд можно попасть из любого региона, но необходимо выдержать большой конкурс. Они переносят на носилках тяжелораненых. Если случается большое поступление, на сон у них остается не больше трех-четырех часов.
Перед нашим отъездом приехали 14 волонтеров из Ямало-Ненецкого автономного округа. Они тоже брались за любую работу, помня о том же – задач больше, чем людей. Денис Ващенко из города Тарко-Сале, заместитель руководителя молодежного центра, состоит в «Единой России» и разделяет все идеи партии. Не удержалась, задала вопрос: какая же из них самая важная? Ответил, не задумываясь: «За Россию!»
Накануне отъезда попросила своих новых подруг, участниц проекта «Первая юрта», поделиться впечатлениями. Юлия Шикова, завкафедрой БГМУ, доктор фармацевтических наук, профессор, мама пятерых детей и бабушка двоих внуков, волонтер общественной организации «Масксети. Щит.Михайловка», как и мы, работала санитаркой. Присутствовала и на процедурах по перевязке. Перед тем, как ехать по этой программе, прошла обучение, чтобы освежить знания по оказанию помощи в таких условиях.
– Правдивая реальность, раны и страдания ребят – это меня просто потрясло, – поделилась эмоциями Юлия. – Мне запомнился боец Вова. Стиснув зубы и запрокинув голову, он сидел на перевязке, как будто обрызганный из пульверизатора, а это была испарина от боли. В палате уже взяла его за руку, я чувствовала, как ему тяжело.
Венера Мусина, сотрудник министерства земельных и имущественных отношений, волонтер, призналась, что до последнего боялась ехать, боялась, что не сможет справиться со своими эмоциями. В госпитале принимала все по факту, потому что на первом месте стояла работа, которую надо выполнять.
– Кто-то по сей день считает, что это не его история. Таких много и в моем окружении, поэтому я никому не говорила, куда еду. Понимала, что начнут отговаривать и даже осуждать. Меня удивило, как совсем мальчишки справляются со всем этим (плачет). Запомнился Динар, крымский татарин. Его привезли в субботу, 11 января, когда мы только приступили к работе. Он не особенно шел на контакт. Начал оттаивать, когда я назвала ему свое имя, он так удивился: «Венера? А у меня бабушку так зовут». Тут я вспомнила, что у меня в рюкзаке в сестринской есть конфеты и принесла их со словами: «Это тебе от бабушки Венеры». Он так обрадовался, восприняв эту ситуацию как некий знак. Потом предложила ему чай. Ромашковый. С удовольствием выпил его, а когда я уходила, показал мне пальцами сердечко… Денис с позывным Беркут, у него обе ноги в осколках. На предложение: «Давай, мы тебя на коляске будем возить, так будет проще», он ответил категорическим отказом: «Не хочу привыкать». И он не один такой.
Гульфира Абдуллина, помощник начальника отделения подготовки и учета солдат, сержантов республиканского военкомата отметила, что две недели работы санитарками, по 10–11 часов в день, без выходных были сложными не физически, а морально:
– Бойцы – это наши обыкновенные мужики со всей России, очень сильные и терпеливые. Они солдаты, настоящие бойцы. На таких и держится наша Россия. Запомнился 26-летний Рузиль Каиров из Дуванского района, живет в десяти километрах от моей родной деревни. Увидев башкирскую фамилию, заговорила с ним на родном языке. У него тяжелое ранение, поэтому он все время был на обезболе. Взяв его за руку, читала все молитвы, которые знаю, до той минуты, пока его не увезли на эвакуацию в Ростов-на-Дону. Молилась за него и других ребят и потом. Записала номер его телефона. Свой положила ему в карман. И как же я обрадовалась, когда через три дня он отправил голосовое сообщение – состояние его улучшилось
Меня мучает один вопрос: вернутся наши ребята, а готовы ли мы их встретить? Пока они возвращаются десятками, сотнями, потом это будет тысячами. Рядом со мной работает прапорщик, получивший серьезные ранения. В нем столько положительной энергетики, какой не встретишь у здоровых, очень открытый и без тени фальши.
Лариса Ахметшина, методист управлении образования Белорецкого района, которую мы окрестили «мамой Чоли», потому что откликалась на все просьбы ребят, расплакалась:
– В роли мам, сестер мы все побывали. Все это время держалась, а сейчас, простите, слезы нахлынули. Из каких регионов только нет ребят. Сегодня парень обратился на казахском, но я его сразу поняла:
– Һыу бирегеҙ әле…
– Может, чай принести?
– Нет, только воды.
Он три дня провел без воды и еды. Осколочные ранения ног, в бою потерял друга, все спрашивал его. До столовой, где практически ничего не ел, ходил сам со словами: «Мне надо ходить». Какие же у нас хорошие ребята! Веселые, с оптимизмом смотрят в будущее. Не думают, что могут погибнуть. Перед прощанием все обнимаются, всех ждут родители, жены, дети.
Поговорили и о том, какими должны быть «семь девушек», чтобы принести максимальную пользу и стать командой единомышленниц. Включить смирение перед обстоятельствами и даже перед тараканами, которых не удается вытравить, слушать и слышать других, быть психологически зрелыми людьми.
– Удивила меня одна из «семи девушек» нашей команды. Она привела бойцов на рентген и увидела, что в помощи нуждаются и другие – они с передовой. Одному тут же побежала и принесла пустую бутылку, потому что он хотел в туалет, а он в коляске. Другим – две бутылки воды, бойцы тут же пустили ее по кругу, все стали пить... Вот такими нам надо быть, с распахнутыми сердцами, чтобы видеть всех, кому нужна помощь, – отметила Венера, а Гульфира добавила про ответственность не только за себя, но и за республику, и за страну.
Главное для человека – это его Отечество и семья. И нет ничего важнее, чем защитить их. Заметила, что многие вещи, которые кажутся нам важными на гражданке, в военном госпитале уходят на второй план. Именно здесь мы почувствовали единение, обычное, человеческое, с ребятами, друг с другом и даже совершенно с незнакомыми людьми. Проецировать бы его на всю страну!

Кстати
Минобороны хорошо обеспечивает госпитали, но врачи на вопрос, чего не хватает из лекарств, назвали препарат, который оказывает противомикробное, противовоспалительное, анестезирующее и регенерирующее действие на раны.
На нашу просьбу в помощи сразу же откликнулся Ирик Гизатуллин из Учалов, руководитель ООО «Карано-Александровское». На собранные средства купили две упаковки лекарства, которые отправили в Луганск. Волонтеры «пятой юрты» вместе с одним из уфимских предпринимателей также приобрели сушильную машину и другие нужные вещи для хирургического отделения госпиталя.