Карим Хакимов и советская дипломатия в Йемене в 1929–1932 гг.

Борьба международных и региональных сил на Ближнем Востоке

Как известно, независимость Йемен получил в 1918 году в результате развала Османской империи по итогам Первой мировой войны, в которой имам Яхъя выступал, в отличие от саудовского племенного вождя и объединителя аравийских земель Абдельазиза Ибн Сауда и духовного лидера Хиджазашерифа Хусейна, на стороне Турции против Великобритании, которая закрепилась в Адене, на юге страны, и рассматривала его как важный стратегический и логистический узел, перевалочный пункт для своих колониальных товаров.

Яхъя Хамид ад-Дин, правитель Йемена (имам с 1904 года, король в 1918–1948 годах) был крайне неудобной фигурой для молодого саудовского королевства. И Абдельазиз и Яхъя занимались объединением своих стран и мечтали о контроле над провинцией Асир — горной местностью между двумя странами. Там на горных хребтах царствовала прохлада и была вода, которая позволяла развивать земледелие. Жили там преимущественно йеменские племена, которые исторически тяготели к Сане.

Столь же неудобной фигурой он был и для англичан, которые мало того, что очень подозрительно относились к нему из-за его ориентации на турок, но и опасались укрепления зейдитского имама, распространения его власти на Асир, южные районы Йемена (всего 9 областей) и Аден. Поэтому, не стесняясь в средствах и не утруждая себя особыми объяснениями, они упорно бомбили Йемен с воздуха и добивались от имама согласия с разделом Йемена по границе, зафиксированной в англо-турецких соглашениях времен уже несуществующей Османской империи. В этих условиях, зажатый с юга англичанами и с северо-востока набиравшими силу войсками Абдельазиза, а также властителем Асира имамом Хасаном аль-Идриси, имам Яхъя искал некую внешнюю силу, на которую он мог бы опереться, чтобы хоть как-то сбалансировать давление и Британской империи, и «Льва пустыни», а также получить союзника в борьбе за Асир.

В качестве такой силы какое-то время выступала фашистская Италия. К моменту приезда в 1929 году первого советского представителя К.А.Хакимова в Йемен итальянцы там уже серьезно обосновались. Они активно поддерживали короля Яхъю поставками оружия с тем, чтобы укрепить его в борьбе с имамом Хасаном аль-Идриси. Это было продиктовано желанием Муссолини не только получить опорную базу для своей экспансии на Африканском роге (Эфиопия и нынешняя Эритрея), но и продвинуть свои экономические интересы в Красном море, в том числе на островах Фарасан, где тогда хозяйничали английские компании (Идриси сдал им в концессию нефтяные месторождения). Дуче рассчитывал потеснить британцев, поддержав имама Яхъю в борьбе с Асиром.

При этом итальянцы использовали многие из приемов, к которым затем прибегала советская власть и К.А.Хакимов, а именно: использование своих кораблей для перевозки паломников, направление врачей и инженеров, поставки электрогенераторов и АТС. В более скромных масштабах эти приемы применяли французы, которые направили в Йемен женщину-врача, оставившую свои воспоминания о том времени, вышедшие на русском языке в СССР в 1950-е годы. Сходство методов диктовалось запросами самого имама Яхъи, потому что он обращался затем с теми же просьбами к Кариму Хакимову, поскольку был не удовлетворен уровнем поддержки со стороны итальянцев, да и французов.

Эта помощь имаму Яхъе со стороны Рима в части его притязаний на земли Хасана аль-Идриси сильно раздражала как англичан, так и властителя Аравии короля Абдельазиза ибн Сауда, который уже с начала 1920-х годов начал продвигаться в горные районы Наджран, Абху и замахиваться на контроль над Асиром. Именно амбиции имама Яхъи способствовали сближению подходов англичан и самого Ибн Сауда.

Как свидетельствуют рассекреченные архивы Форин-офис, любезно предоставленные автору И.В.Юсуповым и К.Ш.Бузыкаевым, политика имама Яхъи в отношении горных областей между Йеменом и Саудовской Аравией волновала англичан непосредственно с момента появления независимого йеменского государства, и они внимательно следили как за его действиями, так и действиями Ибн Сауда, но до поры до времени не вмешивались, поддерживая то одного, то другого. Еще в 1920 году верховный комиссар Великобритании в Египте информировал Лондон, что силы Ибн Сауда (ихваны) заняли Абху. Такого рода телеграмм о продвижении войск властелина Неджда вглубь территории, находившейся под контролем Хасана аль-Идриси, в Лондон было направлено немало.

В том же 1920 году Абдель Азиз заключил с правителем Асира Мухаммедом аль-Идриси договор, по которому тот сохранил свой суверенитет над Южным Асиром и частью Тихамы.

К 1925 году у англичан появилась неподтвержденная информация о том, что Ибн Сауд и имам Яхъя договорились между собой о разделе территорий, находившихся под властью Идриси. Согласно этой договоренности, все земли, расположенные севернее Вади-Мур близ Лахайя, доставались Ибн Сауду, а южнее этой линии — имаму Яхъе.

В апреле 1925 года имам Яхъя присоединил к своим владениям портовый город Ходейду и часть Тихамы. Войско Ахмеда, как пишет академик А.М.Васильев, выступило на север и угрожало основным асирским центрам — Джизану, Ас-Сабье, Абу-Аришу.

В мае 1925 года англичане предложили итальянцам, французам и бельгийцам ввести эмбарго на поставки оружия как имаму Идриси, так и имаму Яхъе, с чем те согласились. Однако эмбарго на деле не соблюдалось, что мининдел Великобритании Остин Чемберлен и констатировал позднее в меморандуме, который он «для сведения» отправил английскому послу в Риме, мягко поощряя его побудить Муссолини обсудить этот вопрос напрямую с Лондоном0. Итальянцы продолжали поставлять вооружения имаму Яхъе, а имам Идриси, в свою очередь, отказывался подтвердить англичанам концессию на разработку нефтяных месторождений на островах Фарасан до тех пор, пока не прекратятся поставки оружия компании, которая этим занималась.

Но по-настоящему встревожились в Лондоне тогда, когда к англичанам начала поступать информация от семьи Идриси о том, что имам Яхъя с целью усилить свои позиции в борьбе за Асир готовится в Массауа к подписанию формального договора с итальянцами, согласно которому Рим получит доступ к йеменским железным дорогам, месторождению соли Сариф Салт и нефтяным скважинам на островах Фарасан. Более того, итальянцы якобы щедро сыпят деньгами в карманы жителей Фарасана, чтобы побудить их к выступлениям против концессии англичанам, информацию о чем (или слухи?) семья Идриси оперативно доносила до Лондона. Клан Идриси подталкивал Лондон поддержать готовившееся тогда восстание племени Зараник против имама Яхъи.

В этот критический момент на арену выходит сам Абдельазиз ибн Сауд, который пишет генконсулу Великобритании Буллардув Джидде (заметим, это происходит еще до захвата будущим саудовским королем Джидды!) письмо, в котором, с присущим ему величием и повелительными нотками, информирует его о том, что хаос и «дефицит безопасности» в Асире привели к тому, что «люди Идриси и его генералы» стали просить взять его земли под свое покровительство (протекторат), «распространив на них свое влияние и помощь», как изысканно выражается «Лев пустыни». Сказав, что он эти заходы отверг, Ибн Сауд в то же время сообщает англичанам, что только после того, как сам Идриси попросил его взять управление своими территориями в свои руки, он на это согласился. Объясняя мотивы своих действий, Ибн Сауд пишет, что он делал это «по старой дружбе» с Идриси и затем, чтобы обеспечить безопасность своих южных границ, а также «баланс сил» между Йеменом и Асиром. Позднее, через год, 21 октября 1926 года Ибн Сауд подписал с Идриси договор (т.н. Мекканский договор), согласно которому ведение всех внешних дел и оборона отходили Ибн Сауду (Идриси прямо запрещалось начинать войны и заключать мир), а Асиру оставлялось право управления внутренними делами. Идрисиды, надо сказать, разжигали страсти, «накручивая» англичан, что в случае войны войска Идриси якобы автоматически должны были выступить на стороне Абдельазиза и предоставить его войскам проход через свою территорию. В обмен Ибн Сауд, мол, обещал имаму Идриси вернуть ему все земли, которые ранее были отвоеваны имамом Яхъя. В тексте договора таких обязательств нет, но англичане были склонны верить своему союзнику, которого они обещали защищать по положениям 4-й статьи Фарасанского договора от 22 января 1917 года. В любом случае, они долго тянули, не желая признавать Мекканский договор Ибн Сауда с Идриси.

Но этот договор привел к резкой реакции со стороны Саны и к тому, что имам Яхъя, также претендовавший на земли Идриси, стал все основательнее опираться на итальянцев, получая от них все больше оружия (винтовки и зенитные орудия, амуницию) и иной помощи. Попытки переговоров Абдельазиза с имамом ни к чему не привели. Англичане, как свидетельствует хранящаяся в архивах Форин-офис переписка, в том числе и послания Остина Чемберлена своим представителям в Египте, Багдаде и Йемене, увидели в этом угрозу конфликта их интересов с интересами итальянцев. В этой связи ими были начаты переговоры с Римом, чтобы избежать прямого конфликта с Италией, с одной стороны, а с другой — обезопасить свои стратегические коммуникации, о чем они прямо и заявили итальянским дипломатам. Такого рода контакты состоялись в Риме 31 января 1927 года, на которых сторонами был нащупан компромисс. Позднее он был закреплен в ходе встречи О.Чемберлена с «дуче».

Вот в этот конфликт и решила вмешаться Советская Россия, использовав то обстоятельство, что итальянцы были вынуждены под давлением англичан умерить свои аппетиты, в том числе на нефть, и урезать помощь имаму Яхъе, что заставило его искать других покровителей. При этом Советским Союзом было решено максимально замаскировать свое присутствие под чисто торговое, а не политическое, как того хотел и сам имам Яхъя.

Установление советско-йеменских
дипломатических отношений

Москва в тот момент сама настойчиво искала новые опорные точки в регионе, видя, с каким противодействием со стороны англичан она сталкивается в Саудовской Аравии. В английских архивах есть выше цитировавшаяся телеграмма от 14 января 1928 года, в которой, напомним, говорилось о резко антисоветском вираже короля Абдельазиза, заблокировавшего реализацию товаров с советского судна «Ян Томп». Вывод же в телеграмме автором (лордом Ллойдом) делается следующий: «Насколько простираются мои горизонты, в Юго-Западной Аравии, как представляется, мы должны, в частности, помогать Ибн Сауду и поощрять его остаться в нашей орбите. Так или иначе, наши интересы в этой части совпадают с интересами Ибн Сауда». Эта, пусть и тактическая антисоветская смычка англичан с властителем Саудовской Аравии, в том числе в его устремлениях присоединить Асир и не дать это сделать имаму Яхъе, также толкала Москву к сближению с Саной и к тому, чтобы перевести К.А.Хакимова на работу в Йемен.

Следует отметить, что наркоминдел СССР Г.В.Чичерин еще в октябре 1926 года, в период переговоров о новом договоре между Ибн Саудом и имамом Идриси, собирался отправить в Сану из генерального консульства в Джидде сотрудника для переговоров с йеменским имамом-королем Яхъей, а К.А.Хакимову, который тогда занимал пост генконсула и дипломатического агента СССР в Джидде, давал задание прозондировать перспективы установления контактов с ним еще раньше, в 1925 году. Как свидетельствуют изыскания российского историка П.В.Густерина, контакты с ближайшим окружением имама смог установить М.М.Аксельрод. Но воспользоваться ими из-за недостатка опыта не сумел.

Да и сами йеменцы не заставили себя долго ждать: в 1927 году губернатор Ходейды, сын имама, эмир Сейф-уль-Ислам Мухаммед передал через индийского журналиста Икбаля К.А.Хакимову письмо Яхъи с предложением установить между их странами торговые отношения. Это волеизъявление Яхъи было подтверждено Москве 1 марта 1928 года через Тауфика Рюштю, министра иностранных дел Турции, с которой у Йемена, как и у СССР той поры, сохранялись добрые отношения. Посредничество турок в тот момент было приемлемо для обеих сторон. Советско-йеменские контакты осуществлялись также через наше посольство в Париже. Вскоре на заседании Политбюро от 16 июня 1927 года (Протокол №111/89 — особая папка) были приняты следующие решения: «А) Разрешить НКИД заключить договор о дружбе с Геджасом. Б) Разрешить НКИД вступить в переговоры с Йеменом об установлении дипломатических отношений».

В ответ на просьбу имама Яхъи о подписании Договора о дружбе и торговле с Советским Союзом в Йемен был направлен советский дипломат Георгий Александрович Астахов, ранее работавший у К.А.Хакимова вторым секретарем, а до этого — в нашем полпредстве в Анкаре. Он прибыл в Ходейду 4 июля 1928 года и 12 июля парафировал договор. Вторично Астахов прибыл в Йемен 16 октября 1928 года и уже 1 ноября подписал указанный договор по полной форме.

В инструкции Г.А.Астахову от 7 мая 1928 г. Л.М.Карахан подчеркивал: «Необходимо путем договоренности с йеменскими властями закрепить возможность постоянной работы в Йемене нашей торговой агентуры… Эта торговая агентура впредь до возможности высылки нами в Йемен политического представительства должна будет временно иметь функции по обеспечению наших политических интересов в Йемене».

Из той же инструкции: «Вашей позицией в вопросе международных отношений Йемена должно быть развитие идей всемерного укрепления политической и экономической самостоятельности Йемена путем создания для него опорной базы в связях с другими странами Востока, борющихся за свою политическую и экономическую самостоятельность. Желательно развивать идеи установления дружественных и тесных связей с Ибн Саудом, Турцией, Персией, Афганистаном и Абиссинией, подводя к идее целесообразности сближения восточных государств как укрепляющего их международное положение». Иными словами, задача ставилась на тот момент так: попытаться укрепить суверенитет Йемена и добиться создания альянса ряда стран Ближнего и Среднего Востока, которые противостояли бы Великобритании и Франции, что было особенно важно на случай войны с Англией, которую в Москве тогда ожидали, и союзник в лице Йемена мог оказаться не лишним.

По мнению российских исследователей П.В.Густерина и И.П.Сенченко, имам Яхъя со своей стороны через заключение договора с СССР добивался поставок советского оружия, прежде всего зенитных орудий, чтобы получить защиту от налетов английской авиации. Эта информация передавалась устно и не фиксировалась в документах, или же это делалось в завуалированной форме.

Так, П.В.Густерин приводит следующее донесение К.А.Хакимова в Центр от 15 июля 1929 по поводу зенитной артиллерии: «Он (Яхъя. — Авт.) рассказал следующее: они, ожидая осложнения своих отношений с англичанами, и зная, что эти осложнения вызовут вооруженные нападения англичан, что в этом нападении примут участие их воздушные силы, ввиду этого они (король) повели переговоры с итальянцами. Итальянцы согласились продать им несколько зенитных орудий. Но в самый момент реализации этого соглашения Муссолини имел свидание с Чемберленом, в результате Муссолини отказался выполнить свое обещание». Английские архивы подтверждают, что события развивались именно так, как докладывал К.А.Хакимов. Из этого его сообщения видно, что он прекрасно ориентировался в перипетиях англо-итальянских и англо-йеменских отношений!

После подписания советско-йеменского договора в портовом городе Ходейда было открыто генеральное представительство «Ближвостгосторга», государственной организации, занимавшейся торговлей со странами Ближнего Востока и Африки. Имам Яхъя, несмотря на все свое желание укрепиться перед лицом англичан, не пошел на открытие советского дипломатического представительства, дабы не переходить негласные «красные линии» в отношениях с могущественным Лондоном, которые, как мы упоминали, и так складывались очень напряженно. Вскоре открылось представительство этой организации в столице страны — Санаа, которое разместилось в квартале Бир аль-Аазаб24 и располагалось в доме альХарази. Местные его так и называли — «Русский дом».

СССР через «Ближвостгосторг» поставлял в Йемен широкую номенклатуру товаров: сахар, зерно, муку, керосин, другие нефтепродукты, спички, кастрюли, оконное стекло, мыло, ткани (бязь), нитки, патоку, минеральную воду, консервы, крахмалопродукты, лесоматериалы, мануфактуру, пеньковые канаты, самовары (!), свечи, фарфор, фаянс и цемент, а закупал кожевенные изделия, кофе, семена, то есть практически те же товары, что шли в Саудовскую Аравию и обратно. Некоторые советские товары (сахар, керосин, спички, цемент) быстро заняли доминирующее (до 70%) положение на йеменском рынке, что было, конечно же, серьезным прорывом. После того, как в Йемене была создана основа для работы наших дипломатов и коммерсантов, на заседании Политбюро от 9 мая 1929 года (Протокол №79) «было принято предложение НКИД утвердить генеральным представителем СССР (генеральным уполномоченным Ближвостгосторга) в Йемене т.Хакимова К.А.».

Прибытие Карима Хакимова в Йемен

Сам К.А.Хакимов узнал о своем назначении еще в начале апреля, когда он уехал лечиться в Германию. Но пробыв всего три дня в частной клинике и даже не успев получить диагноз (он жаловался на боли в желудке), был отозван в Москву в связи с его предстоящим назначением торгпредом в Йемен. Он оставил в больнице свою супругу Хадичу, которой уже была назначена операция, и маленькую дочь Флору. Тогда Карим сказал своему другу Хабибу Хасанову: «Я как коммунист, несмотря на болезнь, с охотой еду в Йемен. Дипломатическая связь с Йеменом имеет большое дипломатическое значение». Правда, как позднее признавался Карим, отчасти его «заманили» в Йемен обманом, сказав, что он едет «не менее чем на шесть месяцев и не более чем на один год».

Но почему в Йемен был направлен именно Карим Хакимов с его бэкграундом политика и дипломата? Почему не оставили в Йемене Г.А.Астахова? Мотивов, надо полагать, было несколько. Во-первых, дела у Москвы с заключением договора с Саудовской Аравией и с торговлей в Джидде не очень ладились, и надо было искать новые точки для укрепления позиций СССР. Сказалось, вероятно, и другое — ставка на то, что Абдельазиз станет центром объединения арабов вместо шерифа Хусейна, не оправдалась. Его идеологическая доктрина (ваххабизм) оказалась слишком радикальной для других арабов, многие из которых пошли за светской моделью национальных государств, предложенной ведущими колониальными державами — Великобританией и Францией.

Обнаружились, как мы упоминали, тактические маневры Абдельазиза по поиску альянса с англичанами на антисоветской основе, чтобы обеспечить их поддержку в деле присоединения к Неджду и Хиджазу Асира и заставить их отказаться от своих обязательств перед имамом Хасаном аль-Идриси.

Правда, заезд К.А.Хакимова в Джидду в июне 1929 года по дороге в Йемен, казалось бы, давал некие основания для оптимизма в части развития советско-саудовских отношений. Работавший агентом советских торговых организаций итальянец Лазарини по его просьбе встретился с Фуадом Хамзой. Тот передал К.А.Хакимову через Лазарини, что «хиджазское правительство остро нуждается в деньгах, оружии и паломниках», и если Россия поможет, то это даст шанс на разрешение торговых проблем. В том числе и по этой причине Хакимов затем активно занимался организацией «паломнических пароходов» в Йемене.

Не оправдалась и последняя задумка Г.В.Чичерина — создать антианглийский альянс с участием Саудовской Аравии и Ирана. Поэтому задача теперь и ставилась иначе — содействовать укреплению политической и экономической независимости Йемена и попробовать, используя противоречия Саны с Лондоном, добиться упомянутого выше союза имама Яхъи с другими, как виделось из Москвы, антиимпериалистическими силами, включая Эр-Рияд, сделать его центром консолидации антибританских сил акторов.

Хотя, конечно, и формальные причины, по которым К.А.Хакимов поехал торговым представителем, никуда не делись, а именно стремление самих йеменцев, не желавших раздражать англичан, чтобы интересы СССР представлял «купец». Об этом красноречиво говорит дипломатическая переписка и те же инструкции Л.М.Карахана.

Если же брать другие причины, по которым К.А.Хакимов направился в Сану, а не куда-либо еще, было в том числе и то, что дефицит квалифицированных дипломатических кадров по-прежнему ощущался, и таких испытанных и надежных дипломатов, как Карим, было очень мало. А он уже был известен тем, что может быстро установить доверительные отношения с руководством любой страны, куда бы он ни попал.

И наконец, никуда не делись разведывательные цели, включающие наблюдение за действиями той же Великобритании. Не случайно, что часть «джиддийской пятерки», включая М.М.Аксельрода и Н.М.Белкина (последний заехал в Йемен на год раньше К.А.Хакимова), также оказалась в Йемене. Оттуда, как полагали в Москве, было удобно наблюдать за действиями Великобритании и других великих держав, тем более что в сферу деятельности К.А.Хакимова по линии ИНО входили Аравийский полуостров, Южная Персия и Индия, с которыми у Йемена были давние торговые и другие связи. Там же проходили стратегические линии сообщения Великобритании со своими колониями. М.М.Аксельрод, в свою очередь, вел из Йемена работу в Эритрее, которая на тот момент была итальянской колонией, и даже посылал иногда своих агентов в Египет.

Нельзя игнорировать и длившийся во времени «шлейф» от инициатив и решений Г.В.Чичерина, в значительной степени опиравшегося на успехи К.А.Хакимова в Саудовской Аравии и его потенциал. Он, настойчиво проводя в жизнь идею об использовании мусульманского паломничества в целях укрепления внешнеполитических позиций страны (совсем как цари использовали православных паломников, чтобы укрепиться в Палестине) и, борясь с противодействием этому со стороны НКВД, еще 25 февраля 1926 года продавил через Политбюро решение об организации прямых рейсов Совторгфлота в Красное море. Эти идеи, повторявшие действия российской дипломатии конца XIX века — тогда тоже было открыто регулярное пароходное сообщение со странами Аравийского полуострова и с теми же целями, — в то время находили понимание в руководстве страны. Но после разрыва отношений с Великобританией в 1927 году, когда Советы ждали крупномасштабной войны с ней, к ним интерес был потерян, но корабли продолжали выполнять свои функции до 1933 года, что талантливо и использовал К.А.Хакимов. Эта деятельность была выгодна и саудовцам, и йеменцам даже в чисто финансовом плане, поскольку советские пароходы возили паломников не только из СССР, но и из Персии, Индии и Западного Китая (Синьцзяна). Эту помощь ценили, и это выливалось в то, что Эр-Рияд и Сана учитывали советские интересы в регионе.

(Продолжение следует).

Олег Борисович Озеров родился 20 августа 1958 года — российский дипломат. Посол России в Саудовской Аравии с 8 февраля 2010 года по 20 февраля 2017 года, с 6 сентября 2011 года по 20 февраля 2017 года по совместительству постоянный представитель России при Организации исламского сотрудничества. С августа 2017 года — Заместитель директора департамента Африки МИД России. С 18 мая 2020 года – Посол по особым поручениям, Руководитель Секретариата Форума партнёрства Россия–Африка.