Трагическая судьба Ахметкамала Каспранского

Под псевдонимом «Каспранский»

В публикации о наркоме госконтроля Автономной Башкирской Советской Республики (АБСР) Аллабирде Ягафарове [1] впервые в оборот ввели часть следственного дела «Контрреволюционная деятельность Башкирского правительства», зарегистрированного под №55260 в конце 1934 года при разработке Центрального архива ВЧК-ОГПУ-НКВД. По нему также проходили нарком по военным делам АБСР Ахметзаки Валидов, председатель Башвоенревкома Харис Юмагулов и другие. Всего 11 человек.
Их обвиняли в том, что «будучи враждебно настроенными к советской власти и ВКП(б), они сгруппировали вокруг себя националистические к-р элементы и попытались вызвать среди националов-башкир восстание против советской власти». По этому делу (перешитому и технически оформленному в 1962 году в два тома под номером В-7702, хранящемуся в архиве Управления федеральной службы безопасности по Республике Башкортостан (УФСБ по РБ) проходила контрреволюционная группа, ликвидированная Всебашкирской Чрезвычайной комиссией в 1920 году в Стерлитамаке.
При передаче дела из Москвы в Уфу из него изъяли процессуальные документы о Валидове и Юмагулове с указанием, что имеющие отношение к последнему переданы в Верховный трибунал ВЦИК Советов. Среди других членов Башкирского правительства, кроме упомянутого Ягафарова, по этому делу проходил Камал Каспранский (он же Ахметкамал Измайлов), «1895 года рождения, из семьи муллы, с 1919 по 1923 годы состоял в ВКП(б), исключен за участие в валидовском движении, в прошлом секретарь Обкома РКП(б) Малой Башкирии, до ареста проживавший в Уфе и работавший старшим экономистом учетно-статистического отдела Башнаркомзема». Он и стал предметом этой исследовательской статьи, в которой приведены малоизвестные факты из жизни Каспранского. С сентября 1919 по март 1920 года он трудился заведующим отделом НКВД Башкирской республики, с марта по май 1920-го
– членом Обкома и политическим (ответственным) секретарем Баш­обкома РКП(б), предшественником которого на последней должности был Харис Юмагулов.
Ахметкамал Каспранский родился 27 августа 1895 года в деревне Бейкеево Топорнинской волости Уфимского уезда одноименной губернии (ныне Кушнаренковский район РБ) в семье малоимущего имама-хатиба Ахмадинура Каспранского. В семье было одиннадцать детей, шестеро из которых умерли в детском возрасте. Глава семейства, сам не получивший серьезного образования, мечтал выучить своих детей. Неудивительно, что двух старших сыновей, Рухилбаяна (родился в 1892 году) и Ахметкамала, после начального обучения в родной деревне для получения дальнейшего образования родитель отдал в медресе «Усмания» (Уфа), а для завершения среднего устроил обоих мальчиков в медресе «Хусаиния» (Оренбург).
В 1913-м, всего за год до окончания «Хусаинии», Ахметкамала отчислили из высшего мусульманского учебного заведения. Причина – участие в забастовке учащихся, выставивших требование о том, чтобы в учебные планы медресе, находившегося в ведении Оренбургского духовного собрания и фактически содержавшегося на средства купцов-меценатов Хусаиновых, ввели такие светские дисциплины, как физика и химия. Ахметкамал вернулся на родину и после ожидаемой ссоры с отцом из-за исключения из медресе уехал в деревню Кара-Якупово Уфимского уезда, где начал преподавать русский язык в частной школе. В 1915-м он перешел работать учителем в земскую школу села Янашева, расположенную в пяти километрах от родной деревни. Одновременно Ахметкамал трудился библиотекарем в этом волостном селе.
Осенью 1916 года Ахметкамала Каспранского как хорошего биб­лиотекаря назначили на такую же должность в село Токмак Мензелинского уезда. Оттуда его призвали в армию. Сначала он служил в учебной команде в Златоусте, а затем на Западном фронте. Там Каспранский начал активно сотрудничать с фронтовой газетой «Сугыш сафы» («Боевые ряды»)1, которая выходила на татарском языке и пропагандировала политику Советской власти. Свои статьи и стихи, выходившие в этом издании, он подписывал псевдонимом «Каспранский». Отсюда и его двойная фамилия – Каспранский (Измайлов). Во время Февральской революции 1917 года он оказался в Петрограде, где вступил в партию большевиков и сблизился с Муллануром Вахитовым. Последний уже тогда был комиссаром Центрального мусульманского комитета, а позднее – членом Наркомнаца, председателем Центральной военной коллегии.
Удивительно, но даже в объемном путеводителе «Центральный государственный архив общественных объединений Республики Башкортостан» (Уфа: Китап, 2009. – 672 с.) практически нет документов о Первом секретаре Башкирского обкома РКП(б), занимавшем эту должность в марте-мае 1920 года. Поэтому фактически единственный источник о нем – это статья «Ахметкамал Каспранский (Измайлов)» [3], увидевшая свет 20 лет назад в научно-документальном журнале «Гасырлар авазы» («Эхо веков»). В ней перечислены все документы Каспранского (Измайлова), хранящиеся в бывшем партархиве Татарии в фонде Казанского губкома РКП(б). Фамилия этого активного участника революционных событий фигурирует в протоколах заседаний губернского и Казанского уездных комитетов РКП(б), мусульманской секции и губкома РКП(б): в 1918 – начале 1919 года он член ревкома, укома РКП(б), исполкома уездного совета.

«…в Москву для дачи показаний»

В документах и материалах «Национально-государственное устройство Башкортостана (1917–1925)» Б.Х.Юлдашбаева [4] (далее НГУБ) фамилия Каспранского впервые упоминается в телеграмме «О группе коммунистов-татар, выделенных по разнарядке мусульманским организациям РКП(б)» [5]. Ее 16 июня 1919 года отправила секретарь ЦК РКП(б) Елена Стасова из Москвы в адрес первого председателя Башвоенревкома Хариса Юмагулова.
В то время Башревком находился во временной эвакуации в Саранске. Реэвакуация обратно в Стерлитамак, ставший резиденцией руководящих органов Малой Башкирии2, состоялась в середине 1919 года. В «Журнале заседаний членов президиума Башревкома» уже 13, 15 и 16 октября того же года Каспранский3 проходил как врио наркома внутренних дел Башкирской республики [7]. Его руководители, вернувшись из Саранска, активно включились в реализацию постановления ВЦИК РСФСР от 15 сентября 1919 года «О передаче Башкирскому революционному комитету всего управления и об организации управления на территории Башкирской советской респуб­лики».
8–10 ноября 1919 года в Стерлитамаке состоялась I Всебашкирская партийная конференция. В ее работе с правом решающегося голоса участвовали представители ЦК РКП(б) и соседних губкомов партии – Уфимского, Оренбургского и Челябинского. Коммунисты из башкир, разделявшие точку зрения Башревкома, придерживались позиции: положить в основу построения областной парторганизации не классовый, а национальный принцип. Выступивший на партконференции Ахметзаки Валидов вообще считал, что создание «особой национальной партии коммунистов Башкирии» принадлежит исключительно национальному пролетариату, а русские коммунисты ограничены работой «только среди колонистов». В итоге их предложения не прошли.
В окончательной резолюции записали: «Вновь возникшая партконференция руководствуется общепартийным Уставом». Конференция избрала областной комитет парторганизации. Председателем обкома стал Харис Юмагулов, член РКП(б) с 19174, его заместителем – Федор Самойлов (с 1902, с 1919 года – уполномоченный ВЦИК по Башреспублике), а секретарем – Ахметкамал Каспранский, член РКП(б) с 1918 года [8]. 18 ноября на внеочередном заседании Башревкома от Башправительства он вошел в состав башкирской делегации, которую направили на VII Всероссийский съезд Советов [10]. Через день участие Каспранского в работе этого съезда подтвердила и областная парторганизация [11].
VII Всероссийскому съезду Советов, состоявшемуся 5–9 декабря 1919 года в Москве, предшествовал проходивший там же с 22 ноября по 3 декабря II съезд коммунистических организаций Востока. На нем обсуждался вопрос о создании Татаро-Башкирской советской рес­публики (ТБСР). Выступивший на съезде Мирсаид Султангалиев, как и его единомышленники, считал, что в случае образования отдельных самостоятельных республик, Татарской и Башкирской, между татарами и башкирами в тех населенных пунктах, где они проживали вместе, обязательно возникнут конфликты [12]. Съезд все же поддержал первоначально разработанный план создания ТБСР. В ее состав вошли Казанская и Уфимская губернии с прилегающими к ним районами, где татары и башкиры составляли большинство населения.
Однако такое решение не удовлетворило делегацию Башкирской республики. Недовольство проявило и само руководство РКП(б), а также Владимир Ленин лично. На съезде отклонили и альтернативное «Положение о Киргизо (Казахско)-Башкирской автономии», внесенное башкирской делегацией. Приверженцем этого документа был и Ахметзаки Валидов. Окончательно все эти вопросы решили 13 декабря того же года, когда Политбюро ЦК РКП(б) своим постановлением отменило утвержденное им же самим ранее «Положение о Татаро-Башкирской республике»5 [13]. Эти события в совокупности предопределили возникновение в Башреспуб­лике новых конфликтов и трений, в конечном итоге приведшие к ликвидации как «юмагуловского», так и «валидовского» Башревкомов.
В ночь с 15 на 16 января 1920 по распоряжению первого председателя Башревкома (главы Башправительства) Хариса Юмагулова в Стерлитамаке арестовали двух членов областного комитета РКП(б), татар по национальности, а на следующий день еще нескольких ответственных партийных работников. По приказу командующего Туркестанским военным округом Михаила Фрунзе в город в распоряжение уполномоченного ЦК РКП(б) и ВЦИК РСФСР по Башкирской республике Федора Сергеева (Артема) ввели конный отряд в составе нескольких сотен человек [16].
В тот же день в 22 час 15 мин в Стерлитамак по четырем адресам (Башревком, Юмагулов, Артем, Башревком) за подписью председателя Совета обороны Владимира Ленина и зампредседателя ВЦИК Льва Каменева ушла телеграмма следующего содержания: «Предбашревкома Юмагулову предписывается сдать дела заместителю и немедленно выехать в Москву для дачи показаний» [17]. Вечером 16 января Башревком обратился к населению с «Воззванием» [18], в котором разъяснялась причина ареста членов обкома партии и сложившееся в Малой Башкирии политическое положение. Тем самым Башправительство фактически официально обвинило местное партийное руководство в лице обкома партии в стремлении ликвидировать автономию Башкирии и устранить неугодный ему Башревком.
На самом деле непосредственной причиной ареста партработников стали события, произошедшие в городе накануне. Решением обкома партии от 13 января 1920 на пост председателя БашЧК назначили татарина Абдрахмана Измайлова (Исмагилов)6. Но эта должность являлась креатурой обкома партии [19]. В тот же день Башревком аннулировал это решение и назначил на эту должность «своего человека», посчитав, что это находится в компетенции Башправительства [20].
Следующим фактором, вызвавшим столкновение государственных и партийных структур Малой Башкирии, стала борьба между ними за должность руководителя внешними сношениями. Им стал «человек Юмагулова». Обком партии усмот­рел в этом стремление Башправительства сохранить все большую независимость в своих действиях. Поэтому партийная власть в свою очередь отменила это решение как незаконное. Сыграл свою роль и провал проекта создания Башкирско-Киргизской (Казахской) Федерации, которую Башревком продвигал как альтернативу вынашиваемому Центром проекта ТБСР.

Фарисейство не помогло

Сохранился «Доклад тов. Сергеева (Артема) в ЦК РКП(б) о положении в Башкирской советской республике (от 20.01.1920)» [21] и подписанный врио председателем Абдрахманом Измайловым «Доклад во Всеросс. ЧК председателя ВсеБашкирской Чрезвычайной комиссии (от 28.01.1920)» [22]. На мой взгляд, наиболее полно события «январского конфликта 1920 года в Башреспублике» изложены в докладе «В Центральный комитет РКП(б) председателя Оренбургского губкома РКП(б) И.А.Акулова» [23], копию которого 26 января он направил лично Ленину.
В этом документе Харис Юмагулов характеризовался как «человек, откровенно ультрашовинистический, стремящийся к экономическому и политическому обособлению Башкирии от Советской России». Доклад Акулова заканчивался характеристикой Ахметзаки Валидова: «Из всех башкирских деятелей – это единственная фигура, заслуживающая внимания. Он также националист, но умен, лоялен, несмотря на малую экономическую подготовку, хорошо понимает совершающиеся в мире события, однако способен на всякие рискованные и самостийные эксперименты. По свидетельству коммунистов, работающих в Башкирии, если бы все башкирские деятели были таковы, как Валидов, в Башкирии можно было бы работать»7.
24 января 1920 прошло заседание Политбюро ЦК РКП(б), на котором Хариса Юмагулова исключили из партии и сняли с должности председателя Башревкома [24]. В тот же день Ахметзаки Валидов выехал из Москвы в Стерлитамак. 10 февраля в ЦК РКП(б) заслушали доклад Феликса Дзержинского о контрреволюционном мятеже в Уфимской губернии. Одобрив действия Всероссийской чрезвычайной комиссии, ЦК РКП(б) назначил Сергеева (Артема) представителем ВЦИК по борьбе с контрреволюцией в этом районе, подчинив ему все уездные ЧК и особые отделы, находившиеся на территории Башкирской республики и прилегающих к ней губерниях. 4 марта на заседании пленума Башревкома его председателем единогласно избрали и утвердили путем тайного голосования Ахметзаки Валидова. 6 марта сообщение о новом главе Башкирского правительства отправили в Москву (ВЦИК, копии – в Совнарком и Башпредставительство) [25].
Из «Воспоминаний…» А.З.Ва­лидова (перев. с турецк., М., 1997): «Председатель Башревкома Харис Юмагулов верил, что в будущем независимый Туркестан сохранит отношения с Россией и был противником империалистической политики русских коммунистов, с которыми, пока я был в Москве, у него произошло много стычек. Юмагулов даже посадил в тюрьму членов Башкирского областного комитета коммунистической партии… Крутые меры, принятые Юмагуловым в отношении русских товарищей по партии, были неоправданными. Я их не утвердил [выделено автором. – Ю.Е.], хотя русские, оказывается, думали, что за спиной Юмагулова стою я. Но я считал, что такое восстание может увенчаться успехом лишь в случае, если поднимется вся Восточная Россия с центром в Туркестане. Я никогда не был сторонником мелких бунтов против Советов (с.235)… Когда председатель ревкома Харис Юмагулов был вызван в Москву, ревком (25 февраля 1920) выбрал председателем меня. По сути дела я всегда и был председателем ревкома, но не хотел официально занимать эту должность, предпочитая оставаться военным министром (с.234)»8.
В такой обстановке 7 марта 1920 в Стерлитамаке начала работать II Всебашкирская конференция РКП(б), на которой присутствовали 28 делегатов (из них 13 с решающим, остальные – с совещательным голосом). Заседание открыл кандидат в члены ЦК РКП(б) Сергеев (Артем), он же на вечернем заседании сделал доклад «Текущий момент и мирная политика».
На следующий день от имени Областного комитета РКП(б) о последних осложнениях в татаро-башкирском вопросе, связанных с «январским конфликтом», выступил Каспранский (Измайлов). 9 марта состоялись выборы в состав нового обкома партии. В него Каспранский прошел большинством голосов (12 из 14). На следующий день на первом заседании нового Башобкома выделили Президиум из пяти человек. В него вошли Федор Самойлов и Каспранский, избранные единогласно. Тогда же Президиум назначил Каспранского политическим (ответственным) секретарем Башкирского обкома РКП(б). В тот же день изъяли печать Центрального бюро компартии Башкирии, ввели новую печать Башобкома РКП(б) [26].
Январский конфликт 1920 года и последовавшие события обусловили проведение в Уфе 14 марта 1920 совещания с участием Льва Троцкого и представителя ЦК РКП(б). Оно закончилось тем, что по предложению постоянного соперника Иосифа Сталина за лидерство в партии решили «считать конфликт окончательно ликвидированным, а весь январский конфликт полностью вычеркнутым из истории Башкирской республики» [27]. 8 апреля в Москве на пленуме ЦК РКП(б) одобрили основные положения, выработанные Комиссией по башкирскому вопросу, которую возглавил Сталин, и передали их в Политбюро РКП(б). Через две недели, 14 апреля 1920, Политбюро приняло решение о конституционно-правовом положении Башкирской АССР [28]. 20 апреля Комиссия ЦК РКП(б) телеграммой за подписью Сталина вызвала в Москву Сергеева (Артема), Федора Самойлова и Ахметзаки Валидова.
19 мая 1920 года, воспользовавшись тем, что Ахметзаки Валидов и Харис Юмагулов фактически оказались в Москве заложниками, ВЦИК и Совнарком РСФСР за подписями Ленина и Калинина приняли декрет «О государственном устройстве Автономной советской Башкирской республики»9, фактически лишивший ее экономической и политической самостоятельности [29].
События, предшествующие 15–17 июня 1920 года, когда, следуя указаниям Ахметзаки Валидова из Москвы, большинство членов Башревкома под разными предлогами покинули Стерлитамак, хорошо известны. В публикации об Аллабирде Ягафарове [1] автор довольно подробно отразил немаловажную, но до сих пор малоизвестную роль в них Каспранского (Измайлова). Выступивший за возвращение Валидова и Юмагулова из Москвы в Стерлитамак, он стал одним из самых активных организаторов открытого противопоставления Башревкома Центру.
Однако уже 21–22 июня на заседаниях Башкирского обкома РКП(б) проявилось лицемерие Каспранского – он стал основным обличителем Ягафарова, оставленного Валидовым в Стерлитамаке «для связи» [30]. Но фарисейство не помогло «двуликому Янусу». 23 июня Каспранский (Измайлов) оказался не у дел. Он не вошел в состав нового временного Башревкома, избравшего своим председателем Файзуллу Мансырова, бывшего комиссара Башкирской группы
войск, сражавшейся под Петроградом против Юденича. 25 июня на открывшемся в Стерлитамаке I съезде Советов временный Башревком ликвидировали, а его функции передали БашЦИКу [31].

Одна участь на двоих – жертву и палача

Каспранского миновала участь быть в эти дни арестованным органами ВсеБашЧК в Стерлитамаке. Так, ордер на арест Ягафарова датирован 16 июля. В конце лета, побывав в Бейкеево, он сначала выехал к своей семье в Казань, и уже через неделю вместе с находившимися в городе турецкими коммунистами через Северный Кавказ перебрался в Турцию. Это было время, когда Советскую Россию и кемалистскую Турцию, которые не были идеологическими союзниками, временно (на несколько лет) объединила борьба против общего врага – Антанты. В Турции Каспранский работал переводчиком в советском посольстве. В конце 1923 года, когда Турция переметнулась из стана союзников Москвы в лагерь ее потенциальных противников и в стране запретили Коммунистическую партию, Каспранский (Измайлов) вернулся в СССР.
11 сентября 1923 года Центральная контрольная комиссия РКП(б) исключила Каспранского из партии. До первой волны сталинских репрессий оставалось еще несколько лет и поэтому наказанием для бывшего политического секретаря Башкирского обкома РКП(б) стала работа инструктором среди нацменьшинств, в основном татарской национальности, в Орехово-Зуевском профсовете.
Из протокола Тройки Партколлегии ЦКК ВКП(б), 1926, 11 января: «Слушали: вопрос об Измайлове-Каспранском Ахметкамале Ахмадинуровиче. Возраст 30 лет, бывший член партии (с 1918 года), образование среднее, инструктор по работе среди национальных меньшинств Орехово-Зуевского Упрофбюро. В 1920 году, находясь в Башкирии, бежал с национальным правительством в степь. ЦКК 11.09.1923 исключен из РКП(б) как некоммунистический элемент. В настоящее время после предоставления хороших отзывов об общественной работе дело пересматривается вторично.
Постановили: подтвердить прежнее постановление ЦКК РКП(б) от 11.09.23 об исключении Измайлова-Каспранского из членов РКП(б). Принимая во внимание наличие хороших отзывов о его работе в настоящее время, не возражать против обратного вступления Измайлова-Каспранского в ВКП(б) на общих основаниях» [3].
Ахметкамал Каспранский проработал в Орехово-Зуево еще несколько лет. Не заслужив права снова стать членом партии, в 1930 году вместе со своей новой женой (Марьям-ханум, бывшей ткачихой), он вернулся в Башкирию. Его последнее место службы и должность – старший экономист учетно-статистического отдела наркомата земледелия БАССР [32]. В Уфе Каспранский проживал практически на месте теперешнего Дома печати на бывшей улице Конюшенной, получившей свое название в честь расположенного неподалеку места конных бегов. В год возвращения его в Башкирию она была уже улица чекиста Семена Лобова10, преемника упомянутого выше председателя БашЧК Измайлова (Исмагилова).
Ахметкамала Каспранского (Измайлова) органы НКВД БАССР арестовали 30 августа 1937 года. В ордере на обыск и арест указан адрес его проживания – Уфа, ул.Лобова, дом 45, а в протоколе его первого допроса, сделанного на следующий день – Уфа, ул.Ежова, №45, кв.1. Судьба еще раз сыграла шутку над бывшим наркомом внутренних дел Малой Башкирии, напомнив ему службу в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Бывшего председателя БашЧК, сделавшего после Малой Башкирии головокружительную карьеру, арестовали еще в июне 1937 года, а через четыре месяца расстреляли. Такая же участь постигла и того, в честь кого переименовали улицу Лобова11. Ежова расстреляли в декабре 1940 года.
Из протокола первого допроса Каспранского узнаем о составе его семьи на момент ареста: жена Марьям (37 лет), домохозяйка; дочь Майа (семь лет), сын Булат (семь месяцев). На втором допросе (13 сентября) ему предъявили обвинение, предусмотренное ст.58, пункт 11 Уголовного кодекса РСФСР (организация контрреволюционной деятельности): «активный участник котрреволюционной националистической организации, вскрытой в Башкирии». Каспранский категорически отверг это обвинение, но было уже поздно.
В эти дни в Башкирии находился секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов, входивший в ближайшее окружение Сталина, один из наиболее активных организаторов массовых репрессий. Он руководил 4–6 октября III пленумом Башкирского обкома ВКП(б), ставшим одним из самых трагических в истории рес­публиканской партийной организации. По итогам его работы репрессировали около половины состава областного комитета партии и третью часть членов БашЦИКа. Поэтому неудивительно, что Каспранскому на третьем допросе, состоявшемся 3 ноября 1937, когда он вторично отверг предъявленное обвинение, добавили и второе. Оно было связано уже с его работой в Башнаркомземе после возвращения в Уфу из Орехово-Зуево. Вот его формулировка: «Проводил подрывную вредительскую деятельность в сельском хозяйстве, то есть в преступлениях, предусмотренных ст.58, пункты 2, 7 и 10 УК РСФСР». Приводим факсимиле выписки из протокола №40 заседания Тройки НКВД БашАССР от 27 ноября 1937 года о расстреле Измайлова (Каспранского).
На запрос жены Каспранского о судьбе мужа органы НКВД БАССР дали стандартный для того времени ответ: без права переписки отправлен в исправительно-трудовой лагерь сроком на 10 лет.
В 1956 году по протесту прокуратуры БашАССР Президиум Верховного суда республики постановление Тройки от 27 ноября 1937 года в отношении Ахметкамала Каспранского (Измайлова) отменил и на основании ст.4, пункта 5 УПК РСФСР дело в отношении его прекратил [33].
Репрессировали и младшего брата Каспранского (Измайлова) – Ахмета, секретаря Янышевского сельсовета Благовещенского района БАССР. В 1942 году он скончался в ИТЛ НКВД. В 1956-м его реабилитировали.

Сноски

1 Редактором газеты, органа Солдатского ком-та Север. флота, издававшейся в Пскове с октября 1917 по август 1918, был Хади Кильдибеков, выпускник «Хусаинии», в 1921–1922 нарком просвещения Малой Башкирии [2].

2 Формально Стерлитамак был «передан Башреспублике во временное пользование (на 10 лет)» решением президиума ВЦИК РСФСР лишь 15.01.1920.
3 Известен даже адрес его проживания в Стерлитамаке – ул.Бухарская, дом 67 [6].

4 Из книги «Малая Башкирия в 1917–1920 годах» / Самойлов Ф. – М., 1933, с.29–31: «Харис Юмагулов прошел в состав обкома партии только потому, что с ним считались как с представителем ЦК, …он создал в Стерлитамаке городскую организацию Коммунистической партии Башкирии, …уже тогда стремился к отделению Башкирии от РСФСР не только в отношении советского строительства, но и в партийном» [9].

5 В дальнейшем произошло образование самостоятельных Татарской АССР (21.01.1920), в которую из Уфимской губернии вошел Мензелинский уезд [14], и Киргизской АССР (26.09.1920), в состав которой включили город Оренбург и Оренбургскую область [15].

6 Измайлов (Исмагилов) А.Ю. (1889–1957), участник революции 1905–1907, в 1918 – один из руководителей Мусульманского бюро при Казанском губкоме РКП(б). С октября 1919 – в Стерлитамаке, председатель ВсеБашЧК (1920, январь–май), затем до конца 1921 – в Казани (нарком внутренних дел ТАССР), в 1921–1923 на Северном Кавказе (нарком внутренних дел, секретарь Президиума Горской АССР), с 1923 снова в Казани (на административной и хозяйственной работе). Осужден ОГПУ ТАССР в августе 1932 на 8 лет ИТЛ. Реабилитирован (1957).

7 Впоследствии Федор Самойлов в цитированной выше книге писал: «Но мы жестоко ошиблись. По приезде в Стерлитамак [в январских событиях 1920 Валидов не участвовал, он находился в Москве] Валидов с первых же дней открыто встал на сторону Башревкома, оправдав его действия».

8 В своих «Воспоминаниях…» А.З.Валидов на стр.249–250 подтвердил марионеточность политсекретаря Башобкома Каспранского, правдиво описанную в книге «Основные этапы в истории национального движения в Советской Башкирии» (Типеев Ш. Уфа, 1929. Башгиз, с.74): «…При нем [Каспранском] практически все документы сначала попадали в портфель Заки Валидова, тогда еще беспартийного, и не одна резолюция не накладывалась без согласия и визы Валидова: на некоторых имеются собственноручные резолюции Валидова».

9 Текст постановления опубликован в №109 «Известий ВЦИК» от 22 мая 1920 года.

10 Лобов С.С. (1888 – октябрь 1937), с 1918 – в органах ВЧК: зампред Петроградской ЧК, председатель Саратовской ЧК, председатель БашЧК (1920, июль–декабрь), одновременно нарком внутренних дел БАССР, уполномоченный ВЧК на Кавказе (1921), затем в Петрограде на хозяйственной работе. Член Президиума ВСНХ СССР (1924–1926), председатель ВСНХ РСФСР (1926–1930), член Оргбюро ЦК ВКП(б) (1930–1934). Награжден орденами Ленина и Красного Знамени. Репрессирован (1937, июнь). Реабилитирован (1956).

11 В 1960–1990 улица, тянувшаяся от парка Якутова до Владивостокской, с карты Уфы исчезла. Остатки домов отнесены к ул.8 марта.

Литература

1. Ергин Ю.В. Нарком Госконтроля Малой Башкирии Аллабирде Ягафаров в сетях БашЧК. // Ватандаш. – 2023. – №12. – С.45–63.
2. Ергин Ю.В. Возвращенные имена: Хади Кильдибеков, нарком просвещения Малой Башкирии (1921–1922). // Педагогический жур­нал Башкортостана. – 2013. – №3-4 (46-47). – С.163–182.
3. Елизарова С. Ахметкамал Кас­пранский (Измайлов). // Эхо веков. – 2004. – №2. – С.180–184.
4. Национально-государственное устройство Башкортостана (1917–1925). Документы и материалы. В 4-х томах / Авт.-сост. Б.Х.Юлдашбаев. – Уфа: Китап, 2002–2009.
5. НГУБ. Том 2, часть 2, с.515.
6. НГУБ. Том 3, часть 1, с.477.
7. Там же, с.172.
8. Там же, с.223–227.
9. Там же, с.231.
10. НГУБ. Том 3, часть 2, с.255.
11. Там же, с.250.
12. Там же, с.257–263.
13. Там же, с.278–181.
14. Там же, с.332.
15. Там же, с.331.
16. Там же, с.326.
17. Там же, с.377.
18. Там же, с.371–372.
19. Там же, с.366–367.
20. Там же, с.500.
21. Там же, с.424–427.
22. Там же, с.428–430.
23. Там же, с.433–442.
24. Известия ЦК КПСС. – 1990. – №8. – С.192.
25. НГБУ. Том 3. Часть 2, с.461–462.
26. Там же, с.516–537.
27. Там же, с.534–541.
28. НГБУ. Том 4. Часть 1, с.188–189.
29. Там же, с.201–202.
30. Там же, с.252–256.
31. Там же, с.257–258.
32. Нац. архив РБ. Фонд П-122. Оп.10. Дело 233, с.53.
33. Каспранский (Измайлов) Ахмет­камал Ахмадинурович (1895) / База данных «Жертвы политического тер­рора в СССР». Книга памяти Респуб­лики Башкортостан.