ГОСТИНИЦЫ УФЫ XIX ВЕКА

Пельмени из гостиниц по цене – рубль за сотню

Вроде бы историческое название недорогой гостиницы в России – постоялый двор. Конечно, это так. Если не учитывать одного важного обстоятельства: как следует, в частности, из Уфимского адрес-календаря на 1883 год, существовали в то время и гостиницы без… номеров. Как и во всяком повествовании на подобную тему, сначала вспомним стандарт – Ипполита Матвеича и его бессмертное «Поедем в номера». «А какая разница, – скажете, – это ж одно и то же. Как могут быть гостиницы без номеров?»
Начнем с себя. Пришли, к примеру, говоря, к вам гости. Неужели вы с ними не сядете за стол? И вовсе не обязательно, что вы их у себя спать оставите. То же самое прежде было и, простите за тавтологию, с гостями гостиниц – в гостинице их кормили. Для недоверчивых приведу полный текст одного из рекламных объявлений: «Гостиница (прежде писали гостинница. – А.Ч.) уфимского мещанина Виктора Иванова Воротилова, без №№ для въезжих, на Телеграфной улице в доме наследников Розенфельд; порция мясного приготовления – 40 к[оп]., из рыбы – за порцию 60 к., пельменей за сотню – 80 к., рюмка вина – от 5 до 15 к., порция за чай со сливками или лимоном – 60 к., лимонад за бутылку – 20 к., зельтерская вода – 15 к., за готовый самовар – 60 к.». На всякий случай скажу, что дом наследников Егора Розенфельда стоял на четной стороне нынешней улицы Цюрупы (бывшей Телеграфной) – напротив сквера Маяковского.
Итак, углубимся в происхождение такого вроде бы очень русского слова «гостиница» (не отель ведь!) – что же раньше понималось под ним? Всем понятно, что сначала был «гость»: «Вот на берег вышли гости; Царь Салтан зовет их в гости». Что-то не так у Пушкина? Наверное, дело в том, что изначально гостем именовался «чужестранец, приезжий купец»: словарь М.Фасмера связывает его с латинским hostis – чужеземец или даже враг, и немецким Gast – гость. А уж позже появилось наречие «в гости».
Почитаем, что пишет по этому поводу Владимир Даль: «Гостями зовут, ради шутки или вежливости, недобрых людей, незваных посетителей, воров, особенно грабителей по Волге». Или же: «Гостиница – заезжий двор или дом с прислугой, помещениями для приезжих и со столом… Гостиный – принадлежащий гостю; до гостей относящийся, для них приготовленный».
Действительно, некогда в период ярмарок в гостиных дворах было и место для проживания купцов, не местных, разумеется. Получается, что еще в 80-е годы позапрошлого века гостиницами называли, выражаясь современным языком, предприятия общественного питания. Так что цепочка предельно ясна: гость (купец) – гостиный двор – гостиница (столовая) – гостиница (номера).
Что касается гостиницы (номеров) – в данном случае я имею в виду жилье для недолгого проживания более-менее состоятельных клиентов – то они появились, должно быть, тогда, когда постоялые дворы стали повышать комфортность. И при них стали работать рестораны или столовые – кухмистерские, выражаясь тогдашним языком. Вообще, удивить потенциального клиента оригинальным названием (немецкое «кухмистерская» взамен «трактир», французское «ресторан» вместо «столовая», «гостиница» вместо «номера») – это тоже весьма эффектный и достаточно эффективный ход рекламодателя.
А можно и не удивлять. Вот, например, что вы скажете после прочтения следующего текста из газеты «Уфимский вестник» 1914 года: «Обеды с 12 до 5 часов вечера. Из 2-х блюд – 35 к., 3-х блюд – 45 к., 4-х блюд – 55 к. На 26 августа: борщ флотский, суп крестьянский, судак разварной, лангет, соус пикан, котлеты пожарские, дыня, кофе. Ужины (30 к. блюдо) – с 8 часов вечера до 12 часов ночи. Кухня под наблюдением Н.Ильина». Это меню столовой «Эрмитаж» (ул.Александровская, 13). А столовая «Большой Сибирской гостиницы» сообщала: «С 15 ноября 1914 года ежедневно обеды и ужины из самой лучшей и свежей провизии. Также принимаются столующиеся помесячно по соглашению, цены значительно понижены. Пирожки порционные: 6 шт. – 30 к., расстегаи разн. – цена от 25 к., пельмени 100 штук – 1 р., пирожное – 5 к., чай стакан – 5 к., кофе черн. стакан – 10 к., со сливками – 15 к., молоко стакан – 5 к., сельтерская – 10 к., сироп – 20 к., фрукты – 15 к. Для господ посетителей имеются газеты, журналы, а также к услугам бильярды. Принимаются заказы на парадные обеды и отпускается сервировка и мебель напрокат за умеренную плату. Торговля спиртными напитками не производится. Столовая открыта с 10 часов утра, обеды с 12 до 5 часов. Кухня под управлением опытного кулинара».
Вернемся в Уфу 1883-го и попробуем выяснить адреса гостиниц (номеров) того времени. Номера Александра Блохина находились рядом с Блохинским садом (в списке объектов культурного наследия дом по адресу Пушкина, 112/1 значится как гостиница А.Г.Краевского), Ивана Палатина – на Нижней базарной площади (т.е. в конце нынешней улицы Октябрьской революции, дом давно снесен). На Верхней Торговой площади, в собственном доме на Успенской (ныне Коммунистическая, 49), принимало гостей заведение Веры Трифоновны Поповой. Причем, обратите вновь внимание, особо добавлено, что «при гостинице имеются номера для проезжающих».
Дмитрий Васильевич Волков держал в доме Кекишева (он снесен еще в конце позапрошлого века, на его месте появилось здание с номерами «Русь», но об этом позже) гостиницу без номеров. Самовар у него, как и у Поповой – 10 копеек, остальные цены примерно те же, что и у Воротилова. Там же, на Верхнеторговой площади, была гостиница Михаила Егоровича Алексеева (это конец улицы Свердлова, напротив ЦУМа советского времени – «в доме Глазырина, гостиница и номера», правда, сам дом был тогда другой).
«Меблированные комнаты со столом» (т.е. с питанием) предлагала в своем доме на Калмацкой улице (нынешний адрес ее был бы Чернышевского, 84) Александра Николаевна Козлова. Вот и все – выбор для людей побогаче не слишком большой. Те же, что победнее, довольствовались постоялыми дворами, коих тогда было девять. В них гости въезжали на собственных сивках-бурках, для которых имелась конюшня, и было заготовлено питание. Зато в рекламе гостиниц порой указывалось, что при них «имеется лошадь».
Все указанные гостиницы размещались в непосредственной близости от базарных площадей. Из чего следует вывод: при отсутствии больших перемещений всякого разного канцелярского и чиновничьего люда, гостиницы были предназначены для, собственно, гостей, то есть купцов.

Новые времена, новые здания

Интересно сравнить цены за проживание в гостинице и в съемном жилье. Ведь далеко не всегда уфимцы, даже состоятельные, покупали себе дома, а жили, например, в меблированных комнатах (еще одно название гостиницы), но чаще всего – на съемных квартирах. Так, если самая дорогая квартира (1 разряда) обходилась арендатору, согласно приведенным все в том же адрес-календаре на 1883 год сведениям, в 600 рублей в год, то годовая плата за дорогой номер в номерах Поповой – в 900 с лишним. За дешевые номера пришлось бы заплатить в пять раз меньше – 180 руб., в то время как дешевая квартира обошлась бы в 100 рублей в год. Почти в два раза дешевле. В связи с этим понятно, почему квартиры близ Верхнеторговой площади неохотно сдавались владельцами на большой срок – посуточно, конечно, выгоднее.
А теперь обратимся к годам последующим. К сожалению, данные по уфимским гостиницам (номерам) до 1908 года мы сможем «добыть» только из рекламных объявлений. В адрес-календаре на 1896 год встречаем рекламу гостиницы «Россия» Ревель-Муроза (в доме С.Л.Сахарова, нынешний адрес – Коммунистическая, 47): «Самая большая и лучшая гостиница». В 1897-м к «России» присоединяются номера и ресторан Ивана Кирилловича Полетаева на Почтовой улице (в доме Базилевских – нынешнее здание №90/2 по Пушкина), «Петергоф» И.Е.Елисеева (в доме Видинеева на Александровской – К.Маркса, 15) и гостиница «Эрмитаж» (в соседнем доме на той же улице, на углу с Почтовой – Пушкина) с ее поистине легендарным содержателем Дмитрием Егоровичем Кляузниковым. О последнем мы еще вспомним, а пока скажу, что уже в 1897-м вечером у него в гостинице гостей развлекал «дамский оркестр музыки». Интересно бы послушать, что играли дамы, и как знать, может и своя, уфимская Душечка (ах, да, джаза еще не было) перебирала там струны на… мандолине.
В адрес-календаре на 1899 год объявлялось, что с «1 июля будет открыта «Большая Сибирская гостиница» с номерами и образцовой кухней на Центральной улице в специально выстроенном для гостиницы новом доме Нагарева» (ныне Ленина, 10). Содержателем гостиницы выступил все тот же Кляузников.
Примерно тогда же Кляузников выстроил огромное театральное здание на Большой Успенской улице, которое уфимские краеведы почему-то называют цирком (Коммунистическая, 67). В это время елабужский купец-миллионщик Николай Дмитриевич Стахеев строит в московском Китай-городе пятиэтажную «Большую Сибирскую гостиницу». Если вы решите, что речь о сети гостиниц, то ошибаетесь: просто хозяин уфимского заведения «позаимствовал» идею у Стахеева. Вот только масштабы у них были разные.
Кляузников быстро понял, что здание маловато. Трудно сказать, как подружились Андрей Митрофанович и Дмитрий Егорович, но результатом стало то, что выпускник московского университета, кандидат математики и философ, а по совместительству и купец, А.М.Паршин стал строить для заведения Д.Е.Кляузникова в самом центре Уфы, на углу Александровской (К.Маркса) и Успенской (Коммунистической), огромное трех­этажное здание.
Новое место, новое здание, новые времена. Только торговая марка осталась старой – «Большая Сибирская гостиница»: «Открытая с января 1904 года «Большая Сибирская гостинница», помещающаяся во вновь выстроенном доме, имеющая до 50 номеров… Биллиарды, телефонное сообщение, электрическое освещение и ванны» (специально оставил старинное написание слов). Чтобы потянуть такую громаду (здание оценивалось в 120,8 тыс. рублей – речь, напомню, о нынешнем Доме офицеров на углу Коммунистической и К.Маркса, дороже в Уфе был только дом С.П.Зайкова – 123,5 тыс. руб.), надо было владеть как минимум сетью подобных магазинов по всей стране. У Андрея Митрофановича, похоже, был один-единственный, в Уфе.
В 1907 году в Уфу из Пензы приехал Константин Александрович Гуськов. С хорошими отзывами. У нас он стал городским архитектором, коим числился шесть лет. Причем ушел с должности не совсем по собственному желанию. Выступая 30 апреля 1913 года в городской думе, гласный Бехтерев заявил следующее: «Наш бывший архитектор… г-н Гуськов увлекся частными постройками, вследствие чего у нас получился громаднейший недочет в школьных зданиях, на что мы перерасходовали до 35 тысяч рублей, получив негодные здания. Мы могли бы на эти деньги замостить Большую Казанскую (Октябрьской революции. – А.Ч.) улицу. Благодаря этому мы потеряли талантливого архитектора, что доказал г-н Гуськов постройкой дома Зайкова». Лет тридцать назад, когда Юрий Алексеевич Ерофеев впервые обнародовал это сообщение «из забытых газет», нам стал известен никому до той поры не ведомый архитектор Гуськов.
Теперь немного о хозяине этой гостиницы, простите, номеров. Если в 1895-м Сергей Петрович Зай­ков – член учетного комитета Городского общественного банка, то к 1910 году, прибавляя себе примерно по одной должности в год, он уже и купеческий староста, и председатель совета Общества взаимного кредита, и, самое главное, – городской голова. Это не считая нескольких менее важных участков общественной деятельности. Развернулся новый голова, должно быть, не на шутку: в справочной книге на 1913 год его фамилия с соответствующей должностью указана аж на десяти страницах! А вот к году 1915-му он как-то сник, отметившись лишь в обществах Красного креста и Спасения на водах.
С начала 1912 года в прессе стали появляться объявления об открытии в Уфе новой гостиницы: «Вновь открыты в гор.Уфе по Александровской улице в доме С.П.Зайкова первоклассная гостиница и номера «Русь»… Hotel Rousse… Gasthaus Russ». Как видите, значения слов «гостиница» и «номера» все еще разделены.
Дореволюционных фотографий этого участка улицы Александровской сохранилось очень много, именно фотография дает доказательство того, что трехэтажного здания гостиницы «Русь» не было и в 1904 году. Снимок первый: вот дом с датой 1896 на аттике, вот забор, за которым вскоре Сергей Петрович начнет строить гостиницу. «Ну и что, – возразят некоторые. – Фото могли сделать и в 1894-м». А вот не могли: на снимке дымит трубой электростанция Н.Коншина, начавшая работу в 1898 году.
Более того, одна из почтовых открыток начала ХХ века свидетельствует о том, что дома С.П.Зайкова не было и тогда, когда А.Паршин строил свою «Большую Сибирскую» гостиницу. А рассматривая сделанную в 1910-м фотографию С.П.Прокудина-Горского, увидим шатры здания гостиницы, причем сразу обратим внимание на разный их цвет – один зеленоватый, а другой какой-то соломенно-желтый. Это доски обрешетки, стало быть, здание пока не достроено. «Царский фотограф» приезжал в Уфу в конце июля (начале августа по новому стилю).
Итак, летом 1910-го дом Зайкова достраивался, а осенью следующего года, когда готовился к выпуску адрес-календарь на 1912-й, хозяин уже разместил в нем рекламу своего заведения. Вполне логично. До самого 1917 года название гостиницы в доме Зайкова не менялось – «Русь».
После утверждения советской власти здание заняли семьи сов­служащих и важные учреждения – от республиканских и городских служб, горкома ВКП (б) и ВЛКСМ, до редакций газет. В середине 1920-х вывеска «Астория» красовалась на бывших «Оренбургских номерах» упомянутой выше В.Т.Поповой на улице Егора Сазонова (ныне Коммунистическая, 49). К счастью, сохранился телефонный справочник 1929 года, который подсказывает нам, что как раз в том году «Астория» с улицы Сазонова переехала, наконец, на Карла Маркса. В печально памятном 1937-м газета «Красная Башкирия» писала о «жуликах» во главе гостиницы «Астория», которых упорно разоблачал честный парикмахер Ронченко…
Но мы отвлеклись, точнее, увлеклись одним или двумя заведениями. А ведь уфимская справочная книга на 1911 год (в сети она почему-то датирована 1913-м)
приводит названия уже 26 гостиниц и номеров («Руси», как и ожидалось, среди них нет) и 29 постоялых дворов. От «Эрмитажа» осталась только столовая, «Петергоф» называется просто номерами Медведева, из «пышных» названий – «Метрополь» и «Европейские номера» на Губернаторской (Советской).
Бывшая гостиница Полетаева носит несколько экзотическое название – «Сарай», видимо, по аналогии с оренбургским Караван-сараем, а «Большую Сибирскую» владельцы просят не путать с находящимся рядом «Сибирским подворьем» (ныне угол Коммунистической и Карла Маркса – дом с аптекой). В свою очередь, в соседях у «Подворья» находим «Уральские номера» и «Успенские номера». А на противоположной стороне улицы – еще и «Северные номера» и «Коммерческое подворье». Уфа становится городом гостиниц.
Но вскоре уфимские ярмарки, купцы и номера для них ушли в небытие, остались только фотографии.