«Мирас» — общество тюркских народов Израиля

Осенью 1992 года, сидя в кресле самолёта и глядя в иллюминатор на заснеженное взлётное поле, я думал, что возможно, в последний раз вижу этот пейзаж. Через несколько часов самолёт должен был меня доставить в другой конец света, туда, где снег — большая редкость и большую часть года царит жара — в Израиль. Мысленно я прощался со своей родиной, своими родными, друзьями, понимая, что с этого момента вся моя жизнь круто меняется и что в скором времени мне вряд ли удастся увидеться с ними снова. А в душе и в мыслях царила полная неразбериха.

Так начиналась моя эмиграция. Собственно говоря, той родины, которую я знал, уже не су­ществовало. Советский Союз развалился, а то, что от него осталось, в моём сознании не совсем укладывалось в привычные для меня формы. Я рос с сознанием, что родился и живу в самой великой и самой лучшей стране. Но оказалось, что всё не так.

В те времена мы с моей семьёй: женой и двумя нашими сыновьями, жили в Литве. Точнее, в Ли­товской ССР — одной из пятнадцати республик Советского Союза. А оказался я в этой республике, как было принято говорить в то время, по призыву Родины. По окончании учёбы и получения военного звания по распределению был направлен в Прибалтийский военный округ. Военный — профессия сложная, а десантная служба труднее вдвойне, для этого нужно обладать особым характером. На службе ты не волен распоря­жаться ни собственным временем, ни собственной жизнью.

За время службы я поменял несколько гарнизонов, и у меня долго не было собственного жилья. Последним гарнизоном была Седьмая воздушно- десантная дивизия, которая дислоцировалась в Литве. Так я оказался в городе Каунас. Там же и встретил свою будущую жену, урождённую Фишман. Фа­милия моей жены довольно красноречиво говорит о её происхождении. Мы все воспитывались в духе интернационализма, в наше время национальность мало влияла на выбор спутника или спутницы жизни. К тому же, девушка из хорошей семьи, дочь офицера — фронтовика, который служил в этой же дивизии. Я тогда и не задумывался о том, как выбор жены отразится на моей дальнейшей судьбе и судьбе моей семьи и детей.

Жизнь начала налаживаться. У нас родились дети, мы получили квартиру после нескольких лет скитаний по съёмным комнатушкам. Но, как писал Александр Сергеевич Пушкин, нет ничего вечного под луной. Советский Союз затрещал и начал разваливаться, меня комиссовали по инвалидности с мизерной пенсией. И перед моей семьёй встал вопрос: а что дальше? Фабрики и заводы закрываются, люди лишаются работы, а значит и средств к существованию. Разрушались привычные устои и представления. Мир изме­нился: процветали рэкет и неприкрытый бандитизм. Все эти так называемые «прелести» новой жизни не обошли стороной и нашу семью. Моя судьба и судьбы моих родных не были уникальными. Многие миллионы моих сограж­дан пережили все те же потрясения, которые пережил и я. И жизнь многих из них закончилась очень печально.

Можно было вернуться в Башкирию, туда, где я родился, рос и где жили мои родные. Но что нас там ждало? Такая же неразбериха и безработица, что и везде. В одночасье мы оказались людьми без родины и гражданства. Гражданами СССР мы уже не были, а гражданами Литвы мы так и не стали.

Жена была категорически против нашего возвращения в Башкирию. Она родилась и выросла в Литве, где жизнь даже в советское время намного от­личалась от той, которой жила большая часть наших сограждан, и если уж менять что-то, то лучше всей семьёй уехать в Израиль. К тому же израильская служба «сохнут» (агентство) рисовала весьма заманчивые перспективы и предлагала гораздо более качественный уровень жизни, а главное — стабиль­ность. Родственникам моей жены пришлось долго и упорно меня уговаривать. Но тот аргумент, что моим детям в той стране будет лучше и что, отказываясь, я ломаю им жизнь, склонил чашу весов в сторону иммиграции. Мне просто нечего было им противопоставить.

Оказавшись в Израиле, я понял, что всё далеко не так, как мне расска­зывали. И райские кущи, которыми соблазняли меня и мою семью изра­ильские эмиссары, оказались простым миражом. Но «сняв голову, по волосам не плачут».

Испытав шок разочарования и пол­ной растерянности, мне нужно было начинать налаживать жизнь, искать работу, жильё. Одним словом, погру­жаться в привычные мелочи нашего ежедневного, рутинного существо­вания. Многие из тех, кто приехал в Израиль в начале девяностых, прошли через череду невероятных трудностей, а порой и унижений. Ты начинаешь новую жизнь с полного нуля, рассчи­тывая только на собственные силы и способности.

Шли годы, мы привыкали к новой стране, языку, менталитету тех, кто считал себя коренными израильтянами, постепенно обустраивались. Росли наши дети. Мы стали абсорбироваться в новой для себя жизни. Появилось чувство уверенности, а с ним и новые увлечения и привычки.

Но память не хотела отказываться от прошлого. Это трудно объяснить словами, только человек, переживший это сам, сможет ощутить всю ту боль, которую испытываешь, лишившись Родины. А главное — то ощущение, что ты остаёшься абсолютно один с новой действительностью. Мало сказать, что меняется вся твоя жизнь, меняется твоё психологическое восприятие действительности.

Возможно, что в один из таких моментов я и начал задумываться о поиске единомышленников, людей таких же, как и я. Так возникла идея создать объ­единение, где мы могли бы встречаться, говорить на понятном нам языке, на близкие для нас темы, вспоминать свою жизнь до эмиграции. И я начал поиск земляков. Создавать чисто башкирское объединение было бессмысленно — слишком мало башкир проживает в Израиле, а что самое печальное — многие отказались. Все мои уговоры и приводимые аргументы, что это необходимо нам самим и что мы, таким образом, помогаем нашим детям сохранить свою национальную идентификацию, не принесли никаких результатов. И всё же, от идеи удалось перейти к делу. Мы создали смешанное общество и назвали его «Мирас» — наследие, объединение тюркских народов, живущих в Из­раиле. В него вошли те, кому близки тюркский язык и тюркская культура: башкиры, татары и другие национальности.

Теперь мы охватываем весь Израиль. Для того, чтобы понять специфику нашей работы, нужно знать специфику этой страны. Большинство членов нашего объединения проживают в разных городах. Но мы встречаемся, от­мечаем вместе праздники, организовываем мероприятия, хотя это бывает порой не просто. Но вот что, на мой взгляд, является самым удивительным и замечательным: многие люди, которые с большим удовольствием участвуют в наших мероприятиях, не являются этническими башкирами или татарами. Они приходят к нам потому, что нас связывают общие воспоминания. Как говорил мне один из наиболее активных наших членов — еврей: «я снова окунаюсь в атмосферу своего детства, как будто возвращаюсь в своё прошлое».

Это может показаться странным, но советские люди тоскуют по своему прошлому. Многие евреи, родившиеся и выросшие в республиках с тюркским языком и культурой, познавшие те ценности, которые они несут в себе, с огромной теплотой вспоминают проведённые там годы. А наиболее любимым праздником для всех нас остаётся сабантуй, который мы с большой радостью отмечаем в Израиле на протяжении многих лет, наряду с другими мероприятиями, проводимыми в рамках работы нашего объединения: различные благотворительные утренники, вечера, концерты, мероприятия, связанные со знаменательными датами. Мы не сидим сложа руки и это при том, что у нас есть и другие обязанности, мы должны работать, чтобы содержать наши семьи, и у нас нет спонсоров. И всё же мы не намерены останавливаться. Наша работа приносит нам огромное моральное удовлетворение. Мы видим, как наши мероприятия посещают дети и как светятся их глаза, с каким задором они принимают участие в различных конкурсах и соревнованиях.

Вообще, в эмиграции с людьми порой происходят удивительные транс­формации. Только живя здесь, в Израиле, я впервые прочитал эпос «Урал-батыр», хотя и учился прежде в башкирской школе. Именно здесь в Израиле у меня родилась идея сделать перевод эпоса на иврит и выпустить книгу. Не скажу, что мне эта работа давалась легко, и понадобилось несколько лет для того, чтобы она дошла до своего логического завершения.

Я продолжаю работать над переводами башкирских сказок на иврит, ру­ковожу организацией, которая рассказывает израильтянам о нашей культуре и наших традициях, пишу книги, в том числе и на иврите, статьи, поддерживаю связь с моей родиной Башкортостаном. Хочу, чтобы в Израиле больше узнали о башкирах, башкирской культуре. Я надеюсь, что выпущенная мной книга станет только первой вехой на этом пути. Возможно, что найдутся ещё пере­водчики, которые будут переводить и другие книги башкирских писателей и поэтов.

Прожив в Израиле много лет, я начинаю задумываться, что, возможно, моё появление в этой стране не было простой случайностью. Может это и есть тот путь, который мне предначертан.