МАВЗОЛЕЙ ТУРА-ХАНА: АРХЕОЛОГИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ

Архивные данные и результаты исследований

История изучения вопроса наиболее полно освещена в монографии Г.Н.Гарустовича, посвященной каменным мавзолеям Башкортостана [2, с.31–123]. Поэтому не видим необходимости повторно разбирать историографию данной темы, а отметим лишь то, что она многогранна и противоречива.
В 1976 году погребальная камера мавзолея была частично исследована архитекторами и залита толстым слоем бетона [6]. По этой причине мы пока не можем подступиться к усыпальнице для его полного археологического изучения. Можем оперировать данными архивных материалов, а также результатами последних исследований окружающего пространства мавзолея.
Решение вопроса ставит перед нами широкий круг задач, среди которых изучение мусульманского некрополя у мавзолея.
Мы также поставили задачу обнаружить артефакты, связанные с разграбленными погребениями в мавзолее, собрать генетический и антропологический материал, выявить самые ранние погребения, прилегающие к мавзолею.
В итоге, суммируя архивные данные и результаты раскопок 2022–2023 годов, мы можем говорить о 15 погребениях внутри мавзолеев (в мавзолее Хусейн-бека – девять [1], в Малом кэшэне – четыре, в мавзолее Тура-хана – два). Здесь мы хотим обратить внимание на ряд известных деталей, отмеченных Г.Н.Гарустовичем, которые остались незамеченными. Из всех трех каменных мавзолеев только мавзолей Тура-хана имеет щебеночную подсыпку в основании, как утверждают архитекторы. Входная часть портала обращена на восток, тогда как у остальных вход с юга. Мавзолей Тура-хана единственный разграбленный мавзолей, что не характерно для мусульманского мира. В то же время в народной памяти мавзолей Тура-хана не упоминается как мусульманская святыня, в отличие от мавзолея Хусейн-бека.
В 1976 году в ходе реставрационных работ внутри мавзолея заложены шурфы, в которых обнаружено два ограбленных погребения взрослых индивидов. В одном из них, на глубине 2,5 метров, рядом с черепом фиксировались тазовые кости лошади или коровы [2, с.171–172], что можно считать жертвоприношением, которое не характерно для исламской погребальной обрядности. Второе, центральное погребение находилось на глубине 2,2 метра, в гробу, без подбоя. Кости были разбросаны, однако там, где расчищен подол длиной рубахи [2, с.171–172] или халата, украшенного полосой из кружочков, сохранился порядок нижних конечностей. Как мы видим, фрагментарно зафиксированный обряд погребения никак не согласуется даже с раннемусульманским обрядом, тогда как в Малом кэшэне и мавзолее Хусейн-бека погребение в исламских традициях – в гробу, без подбоя, с характерным положением тела, но без инвентаря.

Имеющиеся данные

По результатам раскопок 1965 года (автор раскопок Г.В.Юсупов), а также 2022–2023 годов (автор раскопок Р.Р.Насретдинов) мы имеем данные по 24 погребениям в грунтовом некрополе. О наличии кладбища ранее свидетельствовали надмогильные камни, которые в советское время были увезены в неизвестном направлении.
В 1965 году раскоп заложен в 20 метрах к востоку от мавзолея [2, с.188]. В 2022 году – в 23 метрах к югу (раскоп №1), в 60 метрах к юго-западу, а также в 58 метрах к северу от мавзолея [4]. Принимая во внимание ограбление мавзолея и вынос грунта мощностью 60 см в 1976 году, мы предположили, что антропологический материал и другие артефакты могли отложиться у входной части мавзолея. В связи с этим, в 2023 году раскопы заложены вокруг мавзолея, в том числе перед входом (раскоп №4). Другой раскоп заложен в 23 метрах севернее мавзолея (раскоп №5).
В культурном слое перед мавзолеем артефактов не обнаружено, однако у северной отмостки мавзолея, практически на поверхности, зафиксирован фрагмент черепа младенца.
Общий анализ погребений как внутри мавзолеев, так и за его пределами говорит о сильной вариативности погребальной обрядности:
1. Инвентарные погребения или с нарушением основополагающих правил мусульманского обряда (мавзолей Тура-хана);
2. Погребения без инвентаря, в гробах или деревянных перекрытиях, но без подбоя (раннемусульманский обряд, мавзолей Хусейн-бека и Малый кэшэне, а также погребения вокруг мавзолея, раскоп №1 и №4);
3. Погребения в подбоях, но в северной стенке (раннемусульманский, погребение 1 и 2 раскопа №5 и раскоп №3);
4. Погребения условно с культом огня (погребение 2 и 4 раскопа №1 и №5);
5. Погребения наиболее поздние, но совершенные по ортодоксальным правилам ислама (раскоп 1965 года под руководством Г.В.Юсупова).
Утверждение о вариативности основано на наблюдениях ряда моментов в обряде погребения. Среди них: ориентировка погребений, глубина могил, плотность могил, данные антропологии, датирующие материалы.

Ориентировка погребений
Современные методы позволяют сделать общий визуальный срез по ориентировке всех могильных ям. Очевидно, что мавзолей или надмогильные камни могли служить ориентиром, как михраб в мечети. Однако на общем плане некрополя мы видим, как разнится ориентировка могил. В самом мавзолее центральное погребение имеет западную ориентировку, в раскопе №1 и №4 у мавзолея она северо-западная, но в раскопе №5 все же ближе к западу. В целом эти отклонения можно назвать сезонными, когда летом солнце на закате ближе к северному полушарию. Существенно выбиваются из общей картины погребения 2 и 4 раскопа №1 и №5, и мы к ним позже вернемся.
В раскопе №1 и №4 нет очевидного разворота на киблу, как в положении головы, так и тела. Тогда как в раскопе №5 есть поворот головы и тела. Черты ортодоксального мусульманского обряда фиксируются в раскопе 1965 года – северо-западная ориентировка, подбой, без гробов, характерный разворот тела на правый бок, череп повернут лицевой частью на юг.

Погребения с элементами языческого обряда
Прямо противоречащие исламской традиции черты фиксируем в погребении 2 раскопа №1 и 4 раскопа №5. Также они выделяются по ориентировке. В обоих случаях кости разбросаны, сохранились только черепа и несколько фрагментов верхних и нижних конечностей. Присутствуют следы горелого дерева и обожжённых досок, но кости не обгоревшие. Если это не деятельность землеройных животных, возможно, следы обезвреживания и условно культа огня. Нужно отметить, что погребение 2 в раскопе №1 было перекрыто детским захоронением, которое имело общий ряд с другими погребениями. Очевидно, что погребение 2 было ранним и к моменту появления остальных раннемусульманских уже не имело ориентира на местности (надмогильного сооружения).

Глубина могил
Четкая градация проявляется в глубине могильных ям. Наличие скалы не помешало делать глубокие могилы в раскопе №1 и №4, тогда как в более рыхлом глинистом грунте раскопа №5 они неглубокие и едва утоплены в материковую поверхность.

Плотность могил
Обращает на себя внимание плотность и рядность могильных ям. Рядность, за исключением одной могилы, соблюдается во всех случаях, что связано с наличием надмогильных камней. У мавзолея и к югу (раскопы №1 и №4) могилы расположены на расстоянии друг от друга, тогда как к северу (раскоп №4) они размещены плотнее. Большой интерес вызывает группа погребений 5, 6, 7, 8 у входной части мавзолея. Они расположены рядно, но на расстоянии друг от друга, охватывая мавзолей полукругом с востока.

Антропология
На данный момент изучены антропологические данные с раскопа №1 [3, с.103] и №4 [5]. По всем признакам они объединяются в одну группу и характеризуются как смешанный монголоидно-европеоидный морфологический комплекс с преобладанием европеоидной составляющей пришлого происхождения для данного региона. Его морфологические аналогии усматриваются в сериях монгольского времени Казахстана (прежде всего южного), среди черепов из кочевнических могильников северо-востока Башкортостана и более ранних – из Бекешевских курганов. Из близких к современности башкирских групп с исследуемыми черепами сходны серии с юга (Иштуганово, Кусеево), востока (Гадельшино) и северо-востока (Абдрашитово, Старо-Халилово) Башкортостана.
Минимум на трех скелетах (погребения 1, 5 и 6 раскопа №4) вполне определенно зафиксированы признаки всаднического морфокомплекса. Без краниологического изучения погребений с раскопа №5 данные выводы носят предварительный характер.

Датировка
Для раскладок датировки у нас есть следующие данные:
– Мусульманский погребальный обряд с отступлением от принятых правил (раннемусульманский);
– Ортодоксальный мусульманский обряд;
– Инвентарное погребение.
Поздние погребения мы датируем началом XIX века, когда возникли близлежащие села Верхние и Нижние Термы. Жители этих сел не сообщают, что здесь, рядом с мавзолеем, захоронены их предки. Соответственно, к приходу нынешнего населения некрополь был уже заброшен.
По надмогильной эпитафии, принадлежащей башкиру Ярми-бию, сыну Таки-батыра Кубовского рода (1695–1696 гг.), а также монетам первой половины XVII века в погребении 3 раскопа №5, можно установить промежуточную дату между XIV веком и началом XIX века – концом XVII или началом XVIII века.
Раннюю дату мы фиксируем предварительно по погребениям у входной части мавзолея, где просматривается явный раннемусульманский обряд – в гробу, без подбоя, без характерного положения тела и поворота головы. На ранний характер погребений указывает их близкое расположение к мавзолею. Во всех известных случаях мавзолей становился центральным объектом мусульманского некрополя. Поэтому можно предположить, что первые подзахоронения появились сразу после возведения мавзолея.

Выводы

До момента полного краниометрического и генетического изучения погребений, по имеющимся данным мы можем сделать предварительные выводы.
Наблюдаемая вариативность погребального обряда в раскопах №1, №4 и №5 может быть связана с эволюцией обрядности у одного населения. В то же время можно предположить, что разность обрядности могла быть вызвана наличием разных групп населения, предположительно, пришлого (южноказахстанского, из северо-востока Башкортостана), по данным антропологических исследований (раскопы №1 и №4). Дополнительная сравнительная антропологическая экспертиза погребений раскопов №1, №4 и №5 подтвердит или опровергнет эти предположения.
Во-вторых, нужно отметить, несмотря на то, что мусульманская погребальная обрядность стирает все этнические признаки, мы не должны забывать про эпитафийные памятники. Пока единственная сохранившаяся плита с мавзолея говорит нам, что в некрополе присутствует башкирский этнический компонент (надмогильная эпитафия Ярми-бия, сын Таки-батыра Кубовского рода (рода Кобау).
Кладбище у мавзолея использовалось для захоронения не только рядового населения, но и феодальной верхушки башкир, которая могла себе позволить заказать у булгарских мастеров искусно украшенный расписанный камень.
Принимая во внимание условное, инвентарное погребение в халате или рубахе, логично предположить, что по хронологии мавзолей Тура-хана наиболее ранний в сравнении с мавзолеем Хусейн-бека и Малым кэшэне, поскольку содержит обряд мало похожий даже на раннемусульманский.
В особом порядке расположения могил 5–6–7–8 мы усматриваем не только раннюю датировку, но и статусность погребенных, а также отмечаем их пришлость, по данным антропологической экспертизы погребений с раскопа №1 и №4.
Предложенную Г.Н.Гарустови­чем модель о наместнической роли Хусейн-бека из Туркестана, выполняющего административные функции от лица правителей Золотой Орды среди башкир [2, с.311–312], можно примерить и на мавзолей Тура-хана. Очевидно то, что наместники приходили на эту территорию не одни, а со своей свитой или группой единомышленников. В связи с этим можем предположить, что статусные погребения 5, 6, 7 и 8 у мавзолея Тура-хана могли принадлежать лицам из числа помощников. Учитывая наличие среднеазиатского материала на Подымаловском селище, они чувствовали себя вполне комфортно, в том числе в рамках общего мусульманского мира.
Дальнейшие исследования подтвердят либо опровергнут наши предположения. Однако однозначно то, что высший статус погребенного в мавзолее далеко не мусульманский, на что указывает не только каменный мавзолей, но и выявленный там обряд захоронения в одежде.

Литература

1. Гарустович Г.Н. Отчет об архео­логических работах в Мелеузовском, Кугарчинском, Чишминском, Миякин­ском, Бижбулякском и Зианчуринском районах в 1986 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №12003, 12003-
2. Гарустович Г.Н., Нечвалода А.И. Средневековые каменные мавзолеи Башкортостана (история, археология, биоантропология). – Уфа: Китап, 2020.
3. Куфтерин В.В., Насретдинов Р.Р. Антропологическая экспертиза останков из погребений некрополя у мавзолея Тура-хана // УАВ. 2023. №1. – С.103.
4. Научный отчет по результатам архе­ологических раскопок Чишминском и Салаватском районах Республики Башкортостан в 2022 году. – Уфа, 2023.
5. Предварительная экспертиза выполнена доктором биологических наук, ведущим научным сотрудником Центра антропоэкологии Института этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН Владими­ром Куфтериным. Результаты экспер­тизы находятся в печати.
6. Хворостова Е.Л. Отчет 1975 г.
Памятник архитектуры мавзолей Кэшэнэ в Башкирской АССР (Описа­ние и фиксация археологических исследований) // Архив Института археологии РАН, г.Москва.