О ВСЕОБЩЕМ СВЕТСКОМ НАЧАЛЬНОМ ПРОСВЕЩЕНИИ МУСУЛЬМАНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ БАШКОРТОСТАНА В 1911 ГОДУ

За всеобщее начальное обучение

С принятием закона о всеобщем обучении от 1 ноября 1907 года проблема начального образования нерусских народов Башкортостана приобретает более широкий и конкретный характер. Через год в губернских школьных комиссиях, уездных, а затем и на губернском земском собраниях поставили вопрос о всеобщем обучении мусульманского населения и созыве совещания, чтобы выработать новый тип начальной национальной школы. Обсуждение накопившихся вопросов и выявление путей их решения началось накануне созыва 1-го Всероссийского общеземского съезда по народному образованию 16–30 августа 1911 года. Готовясь к нему, Уфимская земская губернская управа признала необходимым взяться за решение проблемы, касающейся образования «восточных инородцев» (так именовались мусульманские и другие нерусские народы восточной части страны) и заявила бюро, готовящему съезд, о своем желании представить на съезде отдельный доклад.
В подготовке совещания участвовали представители передовой мусульманской общественности. Еще в 1908 году в губернскую школьную комиссию депутат Госдумы от Уфимской губернии Ибниамин Ахтямов представил обстоятельный доклад, основные предложения которого сводились к следующему:
«1. Мусульманское население должно быть безусловно включено в школьную сеть с целью осуществления всеобщего обучения;
2. Всеобщее обучение мальчиков губернии может быть достигнуто в десять лет, к девочкам это положение определенного срока не имеет;
3. Для мусульманского населения должен быть выработан самостоятельный тип школы, дающий основательные знания не только русского, но и родного языка;
4. При губернской земской управе должно быть созвано специальное совещание из учителей русско-башкирских земских и министерских (государственных. – Авт.) школ, также муггалимов (учителей. – Авт.) мектебе для обсуждения вопросов о языке преподавания и продолжительности обу­чения» [5: 129].
Совещание Уфимской земской губернской управы по выработке концепции всеобщего начального образования башкирского и татарского населения и модернизированного типа начальных школ для них проходило в г.Уфе с 23 по 25 мая 1911 года. О его значимости говорил тот факт, что на нем, кроме представителей администрации и чиновников министерства образования, присутствовали некоторые видные деятели башкирско-татарской общественно-политической и педагогической мысли (Фатих Каримов, Ибрагим Терегулов, Зигангир Абызгильдин и др.), депутаты Госдумы от Уфимской губернии (Шакир Тукаев, Шарафутдин Махмудов, Садретдин Максудов, имеющие опыт педагогической практики). Это был первый случай, когда официальные власти совместно с деятелями джадидизма (если коротко, сторонниками обновления религиозных школ путем увеличения светских предметов и подготовки учащихся к изменениям в экономической и общественной жизни России. По мере общественно-политических изменений в начале ХХ века они выдвинули программу всеобщей светской начальной школы для мусульманского населения страны) обсуждали такой важный и сложный вопрос о введении всеобщего начального образования. Тем самым власти признавали взгляды башкирско-татарских общественных, политических и педагогических деятелей.
Острая дискуссия развернулась по всем обсуждаемым вопросам. Это касалось, прежде всего, учебной программы, языка обучения, учебников, вопросов подготовки и переподготовки учителей, преемственности начальной школы и школ повышенного типа, места и роли религиозных учебных заведений в процессе реформирования образования и т.д. Причем по ключевым моментам позиция национальной интеллигенции во многом не совпадала с точкой зрения властей. Но в итоге джадидистские положения оказались убедительными и легли в основу решений совещания.
Так, при обсуждении вопроса о языке преподавания в новой школе представители мусульманского населения выступали за обучение на родном языке. Практически весь первый день совещания посвятили обсуждению этой проблемы. Самое большое выступление было у Ш.Махмудова, который доказывал необходимость преподавания на родном языке с точки зрения педагогики, психологии, национальной потребности в знании родного языка растущими поколениями, как связующего звена с духовными и нравственными устоями народа. Наиболее разумным, по его мнению, является опыт государств, где коренным населением изучается и родной, и государственный языки.
Видение этой проблемы расширил доклад, составленный мусульманской общественностью для представления на совещании. В нем нашли место ключевые позиции по всем частям национальной школы, подтвердившие практическую и воспитательную значимость в ходе дискуссий. Вот что говорилось о воспитательной составляющей национальной школы из этого доклада: «Для того, чтобы дети, обучившиеся в национальной школе, были достаточно воспитанными, любящими веру, нацию, оте­чество, а также встречающиеся в жизни нужды и дела каждый мог удовлетворить сам, необходимо включить в программу начальной мусульманской школы следующие 10 предметов: языки – родной и русский в необходимом для жизни объеме, уметь на этих языках говорить, читать и писать» [3: 65–66]. Об остальных предметах в статье говорится дальше.
В ходе обсуждения на первый план вышла еще одна сторона языковой проблемы – сохранение разрыва между начальной школой и школами повышенного типа, то есть общеобразовательными и высшими, где преподавание велось только на русском языке. Этот момент имел немалое значение, поскольку в новых экономических и политических условиях России начала ХХ века, естественно, были желающие продолжить обучение и получить профессию. Основным вопросом того времени было обсуждение только всеобщего обучения и поднятия грамотности всего мусульманского населения Уфимской губернии. Поэтому дискуссию прекратило выступление учителя Х.Ахтямова: «Мы должны спросить, что важнее: помешать одиночкам учиться дальше во имя поднятия всей массы в культурном отношении, либо принести культурное развитие масс интересам одиночек. Одиночки – неординарные люди и стоят выше над массами и найдут пути пробиться дальше. Во избежание одичания массы я высказываюсь за преподавание на родном языке» [3: 16].
Таким образом, самый жгучий вопрос в народном образовании – языковой – выразился в двух моментах: практическая необходимость в условиях российской действительности требовала владения русским языком. Просвещенческие интересы широких масс населения и интересы национального самосознания вызывали целесообразность обучения на родном языке. Поэтому совещание высказалось большинством («против» – 2) за родной язык обучения в течение всего курса четырехлетней начальной школы, оставив русский обязательным предметом изучения.
Языковая проблема, как неотъемлемая часть духовной культуры народа, была и остается актуальной всегда. Поэтому в наши дни в школьном преподавании получил развитие билингвизм – двуязычие: изучение родного и русского языков. Это явление в истории отечественного просвещения не новое. Так, в Башкортостане, многонациональной республике, в 40–60-е годы прошлого века в условиях организации новых отраслей промышленности продолжился активный поиск новой модели полиэтничной, то есть многонациональной школы, способной подготовить выпускников и для техникумов и вузов, будущих профессиональных специалистов. При этом среднее специальное и высшее образование было моноязычным – только на русском языке. Поэтому оформилась сеть смешанных школ – двух- и трехязычных, организованных через обучение на русском и родных языках. В трехязычных школах обучение шло в параллельных классах на родных языках. Современная языковая политика свидетельствует, что родной язык для человека есть средство этнической идентичности, русский же выступает способом общения со всеми народами России, помогает сориентироваться в окружающем мире [9: 8]. Такое небольшое отступление сделано для того, чтобы акцентировать внимание на уже более чем вековой истории языкового вопроса в просвещении и отметить вклад в это дело людей того времени.
Уфимская губернская земская управа на совещании по языковому вопросу приняла решение, несов­павшее с позицией правительства, министерства народного просвещения, законодательных структур государства начала ХХ века. Например, в существующих к тому времени «Правилах о начальных училищах для «инородцев», живущих в восточной и юго-восточной России», определялось, что языком преподавания в школах, за исключением первых двух лет обучения, служит русский язык. В поддержку правительства выступила и Государственная Дума. Хотя депутаты мусульманской фракции этого органа законодательной власти не раз выступали и предлагали проекты о родном языке.
В итоге совещание предложило четырехлетнюю начальную школу, с учетом, что к двенадцати годам в нашей местности мальчики уже становятся помощниками в семье. Была образована комиссия по просмотру учебников для национальных школ в составе юриста Ибрагима Ахтямова, поэта Мажита Гафури, автора словаря «Люгат» Салимгарея Джантюрина, богослова Фаруаза Камалетдинова, учителя Шайхуллы Кинзекеева, историка, члена Магометанского Духовного Собрания Хасан-Гаты Мухамедова, служащего губернской управы Ильдерхана Чанышева. В качестве кандидатов в этот орган определили учителей: Хабибуллу Ахтямова, Исмагила Субаева, Мухамадия Чанышева [3: 34]. Этому органу поручалось создание учебника родного языка для мусульманских школ.

О подготовке кадров и содержании нового типа национальных школ

При определении характера начальной национальной школы возник вопрос о месте мектебов и медресе в просветительной деятельности башкирского и татарского населения. Эти конфессиональные учебные заведения являлись традиционным очагом образования в крае с незапамятных времен. К началу XX века значительная их часть реформировалась по светскому типу. Они не входили в государственную систему образования, не получали от казны материальной помощи и не были предметом серьезного изучения властей. О положении и состоянии мектебов и медресе в Башкортостане прозвучал доклад комиссии в составе Джигангира Абызгильдина, Ибрагима Ахтямова, Шайхуллы Кинзекеева, приглашенного Шарафутдина Махмудова. В докладе отмечалось, что обучение в них «преследует религиозно-нравственную цель», преподаются основы научных знаний, содержатся они на средства частных лиц либо обществ, в незначительной степени материальную поддержку стали оказывать органы местного самоуправления. Председатель Уфимской губернской земской управы Петр Флегонтович Кропачинский, признавая необходимость новой национальной школы, считал, что она «впоследствии заменит собою медресе и мектебы».
Однако представители башкирско-татарской интеллигенции, выражая интересы мусульманского населения, высказались за принцип свободы в деле обучения и сохранения религиозных учебных заведений. На роль мектебов в формировании нового типа школы имелись разные взгляды. Однако преобладающим было мнение, что джадидистские мектебы могут представить базовый тип для новых национальных школ с тщательным обновлением его содержания за счет изменения программы преподавания и сокращения вероучения. Последнее мнение было взято земством в качестве ориентира для будущей практической деятельности.
Учитывая потребность у значительной части населения в религиозных учебных заведениях, участники совещания сделали заключение о сохранении мектебов и медресе. Подчеркивалось, что они, как и церковно-приходские школы, могут существовать наряду с новыми светскими школами. При согласии с программой новой школы, они могут быть включены в общешкольную сеть. В случае сохранения конфессионального оттенка, даже о формальном включении говорить не приходится. При этом большинство участников совещания настаивало на субсидировании земствами магометанских мектебов, так, как это делается с церковно-приходскими школами, тоже не входящими в общешкольную сеть. Таким образом, мусульманская интеллигенция хотела сохранить мектеб и медресе как особый тип национальной школы и продолжить их деятельность через финансирование обществом, то есть земством.
В результате долгих дискуссий совещание приняло ряд решений, отразивших стремление его участников наполнить национальное образование светским, гуманистическим содержанием. Так, была разработана и предложена примерная программа обучения в начальной национальной школе, которую можно отождествить с концепцией российских гимназий. Она включала в себя следующие учебные дисциплины: родной и русский языки, вероучение, арифметика, география, история, природоведение, геометрия, рисование, гимнастика, ручной труд (для мальчиков) и рукоделие (для девочек) [3: 74]. Недельная нагрузка определялось в 112 часов. Из них на вероучение отводилось 12 часов, менее десяти процентов от общего курса. Для сравнения хотелось бы отметить, что в наиболее прогрессивном медресе «Усмания» объем религиоведческих предметов составлял 31 процент, а в старометодных медресе – более 50. Преимущество отдавалось, таким образом, светским предметам; родному языку – 28 часов, русскому языку – столько же, арифметике – 20 часов и т.д. [8: 46].
О принципиально новой школе светского типа свидетельствует положение данного совещания о ее передаче из ведения Духовного Собрания в «руки населения», то есть земств, оставив в руках духовенства конфессиональные мектебы и медресе. Среди других решений следует выделить и такие пункты: применение исключительно «новых методов» преподавания; построение программы родного языка в новом типе школы в соответствии с программой русского языка в русской школе [3: 55, 57, 59, 74].

Концепция школьного образования мусульман Башкортостана

Выработанную концепцию предложили вниманию 1-го Всероссийского общеземского съезда по народному образованию, проходившему в Москве в августе 1911 года. В его работе участвовало более 600 человек – представителей земских управ, школьных комиссий, земского учительства. Неожиданно для правительства перевес на съезде заняли демократические элементы и провели резолюцию, во многом расходившуюся с официальной позицией в школьном вопросе. Съезд высказался за прогрессивные формы и методы обучения и признал, что органом управления начальной школы должно быть земство.
Уфимская губернская управа, первая поднявшая вопрос об образовании восточных «инородцев», рекомендовала съезду следующее постановление в отношении начального образования всех нерусских народов края:
«1. Школы для инородческого населения должны служить исклю- чительно целям просвещения, не задаваясь при этом никакими иными побочными целями;
2. Программа общеобразовательных предметов в начальных инородческих школах не должна разниться от программы таковых в русских земских школах;
3. Продолжительность курса инородческих школ должна быть четырехлетней, но с тем, чтобы в отдельных случаях, сообразно с местными условиями и потребностями, по заявлению общественных учреждений, курс этот может быть удлинен до пяти лет;
4. Желательно рассмотрение уже существующих учебников и учебных пособий для инородцев и выяснение пути к составлению и изданию новых учебников и пособий. Осуществление этой задачи возложить на особую комиссию из сведущих лиц при одной из губернских управ, которая примет на себя труд по организации этого дела» [7: 15].
Таким образом, на совещании в Уфимской губернской земской управе создали принципиально новую концепцию национального начального образования. Решения и постановления этого совещания включали в себя все то, к чему стремились передовые и патриотически настроенные представители башкирского и татарского населения Башкортостана и джадидистские реформаторы в области просвещения. Многие подходы данной концепции стали основой советской школьной реформы о всеобщем начальном образовании и создании автономных, то есть не смешанных национальных школ страны.

Литература

1. Алибаев С.Р. Школы Башкирской АССР (прошлое, настоящее и пути дальнейшего развития). – Уфа, 1966. План деятельности Уфимского губерн­ского земства. – Уфа, 1911.
2. Википедия (дата обращения 26.02.2023).
3. Журналы совещания при Уфимской губернской земской управе по вопросу о типе начальной образовательной мусульманской школы. 23–25 мая 1911 г. – Уфа, 1911.
4. Левина А. Подробнее на RB7.ru: https://rb7.ru/m/interest/214355 (Дата обращения 26.02.2023).
5. Очерки деятельности Уфимского губернского земства по народному об­разованию. 1875–1910. – Уфа, 1910.
6. Очерки истории школы и педаго­гической мысли народов СССР. 1917–1941. – М., 1980.
7. План деятельности Уфимского губернского земства. – Уфа, 1911.
8. Сулейманова Л.Ш. Национальные учебные заведения в Башкортостане в первое сороколетие ХХ века. – Уфа, 2000.
9. Сулейманова Л.Ш. Практика реализации билингвизма в школах Баш­кортостана в 40–60 гг. ХХ в. // Вестник Востоковедения. – 2022. – №4.