Следственное дело «Хромого ишана»

Династия потомственных мулл и ишанов

Образовательные предпочтения мусульманской общины всегда формировались исходя из того, что идеологическое содержание тюркоязычного общества составлял ислам, определявший сознание каждого мусульманина с его рождения до смерти. Мулле принадлежало духовное лидерство в общине как самому образованному человеку, учителю, судье и лекарю. В этой связи полезно напомнить слова известного российского богослова и миссионера Я.Д.Коблова: «…В мусульманской деревне, подобно тому, как в русском православном селе священник, мулла – это первое лицо и самый авторитетный человек. Мало того, что к нему мусульманин обращается во всех религиозных нуждах и потребностях, мулла в деревне – единственный более или менее сведущий человек, к которому можно обратиться за разрешением недоуменных вопросов, от которого даже можно узнать иногда, что делается на белом свете» [1].
Религиозные нормы координировали все сферы жизни мусульманина: семейные, правовые, имущественные, бытовые отношения, а в некоторых случаях они подменяли собой даже государственные правовые формы. Такие же мысли высказывал Исмаил Гаспринский, один из идеологов джадидизма, проповедовавший идею культурного и национального единства тюркских народов России и считавший образование главным средством национального возрождения мусульман: «…Мусульманская община представляет собой миниатюрное государство с прочной связью частей с целым, имеет свои законы, обычаи, общественные порядки, учреждения и традиции, поддерживаемые в постоянной силе и свежести духом исламизма, община эта имеет свои власти в лице старшины и всего прихода, не нуждающиеся в высшем признании, ибо авторитет этой власти – авторитет религиозно-нравственный» [2].
Объектом нашего исследования стал Габидулла (Абдуллах, 21.05.1858 – 7.12.1919) Курбангалиев, один из представителей духовного и ишанского рода Курбангалиевых, династии религиозных и общественных потомственных мулл и ишанов из аргаяшских башкир. Материалы Следственного дела В-8272 (Габидуллы Курбангалиева и Габдулвали, одного из его младших сыновей), хранящегося в архиве УФСБ по РБ, проясняют ряд мало- или совсем неизвестных эпизодов жизни Габидуллы Курбангалиева как религиозного, политического и общественного деятеля. Часть материалов этого Следственного дела, которое вниманию читателей мы предоставляем впервые, совпадает с копией «Дела №440» Габидуллы Курбангалиева и одного из его сыновей Габдулвали, открытого в 1919 году Особым отделом Реввоенсовета 5-й Армии, хранящегося в Национальном архиве Республики Башкортостан [3].
Курбангалиевы были потомственными муллами, известными с XVIII века [4–6]. Их предок Хамит Бурсыкаев (родился в 1737 году), по происхождению из курганских ялан-катайцев, согласно VI ревизии населения 1811 года, был указным муллой деревни Исмагиловой Ялан-Катайской волости Челябинского уезда Оренбургской губернии. По имени сына Курбангали (родился в 1780 году) его потомки, расселившиеся вокруг озера Медиак, стали называться Курбангалиевыми. Сыновья Курбангали – Габдулхаким Курбангалиев (1809–1872) и его братья Синигатулла, Гусаметдин, Мухамет-Шарафетдин – возглавляли мусульманские приходы деревень Айбат (Сардаклы), Усманова, Медиак, Имангулова и Мухамет-Кулуева в Челябинском уезде (ныне Аргаяшский район Челябинской области). Деревня Айбат (Сардаклы) является родовым гнездом Курбангалиевых: на местном кладбище находятся захоронения многих из них, в том числе два эпитафийных. На первом эпитафия (надгробная запись в виде изречения) посвящена самому Курбангали, родоначальнику фамилии, а на втором – его сыну Габдулхакиму.
Курбангалиевы были не только известными муллами, но и крупными землевладельцами, имели до тысячи десятин земли, вели торговлю в Челябинском и соседних уездах, а также в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Акмолинске, Омске и Уфе. В их собственности были большие табуны лошадей – до 100 голов. Обладая большим состоянием, Курбангалиевы имели сильное влияние на должностных лиц волости и Челябинского уезда, часто по-своему решали суд и многие дела. Они по праву считались богатейшими аргаяшскими башкирами, часть своих доходов направляли на различные благотворительные нужды, в частности, на поддержание мечетей и медресе.
В 1860 году при мечети в деревне Медиак Габдулхаким на свои средства открыл начальную приходскую мусульманскую школу-мектебе. Благодаря высокой эрудиции в области мусульманского вероучения и догматики он пользовался в северо-восточных уездах Оренбургской губернии большим авторитетом. Габдулхаким был приверженцем ортодоксального (правоверного) ислама: в 1980 году он осудил нововведения, вводимые его бывшим учеником Зайнуллой Расулевым¹, ставшим потом известным религиозным деятелем, шейхом и основателем знаменитого Троицкого медресе «Расулия», и вместе с другими консервативными муллами написал на него донос, по которому Расулев на 9 лет был отправлен в ссылку.
Вот в какой семье 21 декабря 1858 года в деревне Медиак родился сын Габдулхакима Габидулла (Абидуллах) Курбангалиев. Начальное образование он получил в школе отца, а потом поступил в медресе «Расулия» в Троицке, после окончания которого (28 марта 1889 года) был утвержден имамом Медиакской мечети.
Габидулла хромал с детства и стал известен на Южном Урале как Аксак-ишан (Хромой ишан). В декабре 1885 года при Медиакской мечети, ставшей к тому времени Соборной, на основе созданной еще Габулхакимом Курбангалиевым начальной школы (мектебе), была организована школа повышенного типа (медресе). 20 декабря 1890 года Императорским указом Габидулла Курбангалиев был возведен в более высокий духовный ранг проповедника-ахуна и стал ее первым мударрисом (преподавателем). Средства на содержание нового учебного заведения собрали среди прихожан, но большая их часть была предоставлена семьей Курбангалиевых. За их счет в мечети и медресе ежегодно проводились все ремонтные работы. Уже в 1913 году в Медиакском медресе обучалось 320 шакирдов. Это медресе от других отличалось строгой дисциплиной, причем учебный процесс в нем строился по старой методике (кадимиэ), особенно углубленно изучался Коран и другие религиозные книги. При организации учебного процесса полностью отвергались любые новые общественные и религиозные веяния, шакирды воспитывались в духе старых консервативных установлений.
На рубеже XIX–XX веков в Волго-Уральском регионе, к которому относилось и башкирское Зауралье, стали появляться новометодные (джадидисткие) мектебе и медресе с новой буквослогательной методикой обучения традиционных предметов и расширением учебных программ за счет введения ряда светских дисциплин. В Медиакском медресе обучение продолжалось по кадимистской (старометодной) методике, в основе которой лежало заучивание Корана, суны и других религиозных текстов. Габидулла-ишан начал активную борьбу с нововведениями в конфессиональном образовании. Он активно распространял слухи о том, что «в новометодных школах проводится работа по подрыву основ мусульманской религии и насаждаются идеи, направленные против царского правительства».
Дважды, первый раз в 1909 году за издание в Оренбурге книги о суфиях, а во второй раз в 1912 году «за излишнее увлечение суфизмом»², Габидулла Курбангалиев отстранялся от руководства мечетью и лишался сана ахуна. Во время Русско-японской войны 1905–1908 гг., ускорившей начало Революции 1905–1907 гг., Габидулла Курбангалиев всячески демонстрировал свою поддержку царской власти. Так, в мае 1905 года в Медиаке он устроил 3-дневное моление «по случаю войны с Японией», собрав в лагере рядом с деревней около 500 человек и подняв в центре его на высоком столбе российский флаг. Однако в период Балканских войн 1912–1913 гг., в которых участвовала мусульманская Турция, Габидулла Курбангалиев был обвинен в антирусской направленности читаемых им проповедей, «скрытом противодействии к распространению среди башкир русской грамоты, объясняемой его заботой о сохранении башкирами своих первобытных нравов, поскольку обрусевшие башкиры, по его убеждению, впали в пороки пьянства и картежных игр». Приведенную цитату из Постановления Губернского правления вполне можно было бы квалифицировать как борьбу суфийского наставника за нравственную чистоту своей паствы. Однако сам Габидулла-ишан был далек от нравственного совершенства: материальные блага он всегда ставил выше духовных ценностей.
В Национальном архиве Рес­публики Башкортостан хранится документ об обвинении Габидуллы Курбангалиева в этих антироссийских проповедях: «…Департамент полиции отношением от 8 ноября 1912 года за №4286 извещает, что при рассмотрении Особым совещанием, образованным согласно ст.34 Положения о Государственной охране, представления Оренбургского губернатора от 19 октября с.г. за №7745 о высылке Габидуллы Габдулхакима Курбангалиева, изобличенного в распространении слухов о неправильном отобрании правительством земли у башкир, а также в тайном сборе денег на организацию конных полков и сооружения флота для Турции и воспрепятствования обучению башкирских детей в русских школах» [8]. В соответствии со сказанным Габидулла Курбангалиев был лишен духовного сана ахуна, 24 октября 1912 года выслан в Акмоллинскую губернию (ныне Восточный Казахстан), откуда после пересмотра дела вернулся на свою родину лишь в конце 1913 года. Только после Февральской революции 1917 года по настоянию прихожан Медиакской мечети ему вернули сан ахуна.
Габидулла-ишан был сторонником самоопределения башкирского народа в рамках единой России без его территориальной автономии, но при признании вотчинных прав башкир на землю, данных царскими властями при добровольном вхождении Башкирии в состав Русского государства. Этот договор закреплял неприкосновенность башкирских земель, что привело к складыванию в башкирском обществе уникальных в истории России земельных отношений и формы землевладения. Вотчинное право башкир означало общинный характер землевладения и землепользования при полном отсутствии частной собственности на землю. В башкирском обществе все его члены имели одинаковые права на владение, использование и распоряжение равной долею угодий, то есть были совладельцами общинной земельной собственности. Размеры владений вотчинников и доля общественной земли зависели только от количества скота в хозяйстве. Башкиры-вотчинники не имели права свободного распоряжения землями: им запрещалось продавать или отдавать земельные угодья в долгосрочную аренду.
Такой выбор вотчинного землевладения башкирского народа, который не раз нарушался царским правительством, разделяли все шесть детей Габидуллы-ишана, самым известным из которых стал старший Мухаммед-Габдулхай Курбангалиев (1889–1972). Выпускник Медиакского медресе (1914), в 1915 году он возглавил Петроградское окружное мусульманское управление. В январе 1917 года М.-Г.Курбангалиев был представлен Верховным муфтием России Сафой Баязитовым царю Николаю II для назначения муллой Магометанской мечети в Петрограде, но в связи с Февральской революцией это назначение не состоялось. В мае 1917 года он принял участие в работе 1-го Всероссийского мусульманского съезда в Москве.

Противостояние Курбан­галиевых и Валидова

Курбангалиевы и их сторонники, представлявшие башкирское население Давлетбаевской, Мавлютовской, Метелевской волостей Челябинского уезда Оренбургской губернии, выступали против идеи создания Башкирской автономии как федеративной части демократической России. Ссылаясь на дисперсную расселенность зауральских башкир, не имевших, по их мнению, территориальной целостности, они считали, что после провозглашения автономии Башкортостана башкирам пришлось бы проживать в отрыве от центра автономного государства. Только культурно-национальная автономия, по мнению М.-Г.Курбангалиева и его сторонников, могла реализовать право башкирского народа на самостоятельность, а главную и первоочередную задачу они видели в быстрейшем создании самостоятельного Башкирского духовного управления мусульман (БДУ), полностью независимого от Центрального духовного управления мусульман внутренней России и Сибири (ЦДУМ), в которое в июле 1917 года было преобразовано Оренбургское духовное магометанское собрание (ОДМС), учрежденное Указом Екатерины II в Уфе еще в 1788 году³.
Одним из побудительных мотивов создания собственного Башкирского духовного управления мусульман Курбангалиевы и их сторонники видели в независимости его не только от ЦДУМ, но и от Милли-Идарэ⁴, правительства национально-культурной автономии всех тюрко-татар Внутренней России и Сибири, выступившего в декабре 1917 – начале 1918 годов с идеей создания Урало-Волжского штата как формы национальной государственности татарского и башкирского народов в составе РСФСР. Милли-Идарэ, как и ЦДУМ, в то время практически полностью контролировалось исключительно татарами, сторонниками джадидизма и единства мусульман всей России, что, по мнению Курбангалиевых, полностью противоречило созданию независимого башкирского религиозного центра как силы, сплачивающей башкирский этнос.
В этом плане в башкирской политической жизни возникли резкие противоречия между А.-З.Валидовым и Курбангалиевыми, которые проявились на всех трех Всебашкирских курултаях (съездах), прошедших в 1917 году (в Оренбурге и Уфе), и вылились на рубеже 1918–1919 годов в открытую неприязнь и вражду. В своих «Воспоминаниях…», изданных в 1969 году в Стамбуле, которые мы ниже будем неоднократно цитировать, А.-З.Валидов неизменно говорит о Габидулле Курбангалиеве и его старшем сыне, как своих идеологических и политических противниках. Поэтому неудивительно, что, когда летом 1919 года, едва войска Колчака оставили Уфу и Оренбург, Особый отдел 5-й Красной Армии издал распоряжение об аресте Габидуллы Курбангалиева и одного из его младших сыновей Абдулвали.
Проиллюстрируем начало возникновения разногласий между семейством Курбангалиевых и А.-З.Валидовым небольшими отрывками из «Воспоминаний…» А.-З.Валидова о 1-м Всеобщем съезде башкир (Оренбург, 1917, июль): «…21 июля я прибыл в Оренбург [из Ташкента] для участия в I Всеобщем съезде башкир… Я прочитал доклады о государственном управлении и земельных вопросах. Здесь под аплодисменты и единогласно было принято решение об учреждении башкирами совместно с восточными и востоко-южными степными тюркскими народностями национально-политической автономии.
…В Аргаяшском кантоне жила башкирская семья Курбангалиевых. Они владели огромными землями. Поскольку мой доклад по земельным проблемам включал в себя социалистический тезис немедленного раздела крупных земельных владений, они выступили против меня, но их не поддержали. Представитель семьи Габдулхай Курбангалиев, который славился своим консерватизмом, выдвинул мысль о необходимости включения в программу Центрального Шуро прежде всего защиту религии».

Борьба за автономию Башкортостана

Весной 1918 года политическая ситуация на всей территории России сильно изменилась. Сформированный из военнопленных чехословацкий корпус, получивший разрешение выехать через Сибирь и Дальний Восток во Францию, поднял мятеж. Поводом для начала мятежа чехословаков стал приказ Реввоенсовета Красной армии о разоружении корпуса под угрозой расстрела всех чехословацких частей, развернувшихся на длинном железнодорожном пути от Пензы до Владивостока. Конфликт начался 26 мая 1918 года в Челябинске. Уже в ночь город был занят белочехами, а утром следующего дня в Челябинске состоялось совещание чехословацких офицеров с участием англо-французских представителей, эсеров и членов будущего Комитета Всероссийского Учредительного собрания (Комуча).
Был избран Временный исполнительный комитет, установивший контроль над многими городами Транссибирской магистрали (Омск, Томск, Екатеринбург и другие), имевшими важное стратегическое значение. В считанные дни жизненная железнодорожная артерия, связывающая Европейскую часть с Сибирью, оказалась полностью перерезанной: тем самым выступление чехословаков в Челябинске послужило началом Гражданской войны.
Сразу же после падения в Челябинске Советской власти туда для присоединения к восставшим чехословакам выехал А.-З.Валидов со своими единомышленниками.
Из «Воспоминаний…» А.-З.Валидова: «Этот день [27 мая, когда находившиеся в Челябинске чехословаки выступили против Советской власти и захватили все железнодорожные нити на участке Челябинск – Омск] стал для нас праздником, избавлением от большевизма. …Мы поняли, что можем со своими отрядами присоединиться к чехословакам и прогнать большевиков с нашей земли. …29 мая утром я прибыл на станцию Челябинск, где находился чехословацкий штаб, …представился как член Башкирского правительства, сбежавший от большевиков,…сообщил о существовании в Бурзян-Тангауровском, Катайском и Яланском кантонах башкирских повстанческих отрядов и попросил боеприпасы… Я был поражен тем, что они сразу мне поверили… 1 июня мы объявили от имени Башкирского правительства мобилизацию башкир в Челябинском уезде» [10, с.161, 162].
Прежде всего, А.-З.Валидов вместе со своими соратниками договорились об условном признании Временным исполнительным комитетом автономии Башкурдистана (окончательное решение этого вопроса было отнесено к компетенции Учредительного собрания) и о предоставлении будущему Башкирскому войску необходимого для его создания оружия. По-видимому, успех именно этих переговоров послужил одним из решающих моментов, подтолкнувших Башкирское правительство, в котором А.-З.Валидов стал председателем Военного отдела, к активному сотрудничеству со всеми антибольшевистскими силами.
Уже 1 июня 1918 года за подписью заместителя председателя и заведующего военными и внутренними делами Башправительства А.-З.Валидова было обнародовано «Обращение Башкирского правительства к народу», в котором содержался открытый призыв к вооруженной борьбе против большевиков и Советской власти с указанием причин этого шага, его целей и задач. Приведем лишь небольшую выдержку из этого документа-листовки, размноженной стеклографическим способом, переведенного на русский язык с татароязычного оригинала, впоследствии опубликованного в 1-м номере газеты «Башкорт тауышы» (Голос башкира, 1918, 30 июля), издаваемой Оренбургским военным отделом Башкирского правительства: «...Это шайтаны [речь идет о большевиках], дъяволы, которые пробрались в ваши ряды и ходят между вами. Вы их расстреливайте, убивайте, прикалывайте, уничтожайте везде, где они появятся» [12, т.1, с.521].
7 июня 1918 года вышел «Отдельный приказ» о восстановлении Башкирского правительства, в составе которого был создан Военный совет для формирования Башкирской армии, его председателем стал А.-З.Валидов. В эти дни между ним и Габидуллой Курбангалиевым произошло даже некоторое сближение.
3-й наиболее боеспособный пехотный полк Башкирского национального войска был сформирован в основном из аргаяшских башкир. В августе 1918 года в организации этого полка активное участие принял второй сын Габидуллы-ишана – Мухаммед-Харун (Арун) Курбангалиев, член Башкирского военного совета, командир 1-го батальона 3-го пехотного полка.
В июне-июле 1918 года Военное ведомство Башкирского правительства стало очень быстро устанавливать тесные контакты со всеми центрами антибольшевистского движения в стране, часто соперничавшими между собой и старающимися заполучить в свои руки быстро формирующееся Башкирское войско. Это были Самарский Комуч, Временное Сибирское правительство и атаман Дутов, в начале июля 1919 г. снова захвативший Оренбург. Курбангалиевы были более склонны или, во всяком случае, заметно тяготели к Временному Сибирскому правительству. Они открыто подстрекали башкирское население против Ахмет-Заки Валидова, распространяя, в частности, слухи о том, что «Заки хочет отправить вас воевать не за свою землю, а в сторону Ташкента и Туркестана». Дело дошло до того, что во время смотра, организованного в августе 1919 года в Оренбурге в парке около Караван-Сарая, аргаяшцы по прямому наущению Курбангалиевых сделали попытку (правда, неудавшуюся) арестовать А.-З.Валидова.
Из «Воспоминаний…» А.-З.Валидова: «В августе в Оренбурге в парке Караван-Сарая был устроен смотр башкирских войск. Поскольку я знал о курбангалиевской пропаганде среди аргаяшских солдат, я приказал поставить их в задние ряды. На смотре 23 человека из них прорвали впереди стоящую цепь и бросились ко мне со штыками. Солдаты 1-го пехотного полка отобрали у них оружие и хотели прибить на месте. Я не допустил этого, бунтовщики были арестованы, а смотр продолжился. Во время допроса арестованные рассказали о подстрекательской деятельности Курбангалиева: он хотел отомстить за своего друга Мингажа, убитого нашими офицерами в мае, намеревался перетащить войска с Туркестанского фронта в Западную Сибирь. …После этого события я отправил письмо отцу Курбангалиева, ишану Габидулле, с просьбой воззвать к совести сына. Но он повторил мне то, что уже говорил тремя месяцами раньше по дороге в Челябинск: Габдулхай не внемлет никаким словам, а вот другой сын Харун, которого он направил на службу к нам, будет служить верно. …Движение Габдулхая Курбангалиева было единственным отрицательным явлением во всем башкирском национальном движении» [10, с.174,175].
С 8 по 23 октября в Уфе прошло Государственное совещание 1918 года, в работе которого приняли участие представители Всероссийского Учредительного собрания, Сибирского Временного правительства, Областного правительства Урала, казачьих войск (Оренбургского, Уральского, Сибирского, Иркутского, Семеречинского, Енисейского, Астраханского), Башкирского правительства⁵, казахской Алаш-Орды, Туркестана, Национального управления тюрко-татар Внутренней России и Сибири и многих других политических партий. На Уфимском совещании, где главное внимание было уделено вопросу об организации Всероссийской власти, было образовано Временное Всероссийское правительство, вошедшее в историю под названием Уфимской директории, после чего Комуч полностью утратил общероссийские правительственные функции, на которые до этого претендовал.
На этом Государственном совещании рассматривался вопрос и о территориальной независимости башкир, вызвавший возражения многих его участников. Комуч в принципе признал право башкир лишь на культурную автономию, но, желая немедленно приобрести их поддержку, согласился на временное [выделено нами. – Ю.Е.] признание автономии Башкурдистана. Временное Сибирское правительство, напротив, видело в последнем большую опасность для территориальной целостности России. Уже через месяц, 18 ноября 1918 года, Уфимская директория будет свергнута в Омске А.В.Колчаком, объявившим себя Верховным Правителем. В основе его политики будет положена идея сохранения «единой и неделимой России», не предусматривающей создание каких-либо национальных автономий.
В отличие от основного радикального крыла Башкирского национального движения, возглавляемого А.-З.Валидовым, выступавшим за территориальную автономию, в которой проживали бы только башкиры и другие мусульманские народы с минимальным присутствием христианского населения, окружение М.-Г.Курбангалиева сохраняло устойчивую лояльность в отношении к русским и руководству Белым движением, положительно воспринимая А.В.Колчака, выступившего «за единую и неделимую Россию». Еще в сентябре 1918 года М.-Г. Курбангалиев возглавил «Комитет по распространению гражданства и свободы среди мусульман», организованный мусульманами Мухамет-Кулуевской (Давлетбаевской), Мавлютовской, Черлинской, Метелевской и Султаевской волостей Челябинского уезда Оренбургской губернии.
В Следственном деле В-8272 сохранилась копия «Удостоверения», выданного ему 30 октября 1918 года Челябинским уездным комиссаром Временного Сибирского правительства «на предмет беспрепятственного выезда в город Омск как делегату от башкир Давлетбаевской волости Челябинского уезда к Временным Сибирскому и Всероссийскому правительству». 4 декабря 1918 года М.-Г.Курбангалиев встретился с адмиралом А.В.Колчаком «для передачи Верховному Правителю приветствия от башкир по поводу принятия им Верховной власти и выразил надежду на помощь Верховного Правителя по ликвидации правительства Валидова [выделено нами. – Ю.Е.], …поскольку как сам Валидов, так и члены его правительства не являются выразителями мнения всего башкирского народа» [12, Т.2, 4.2, с.93].
Приведем содержание еще одного документа, подлинник которого находится в Следственном деле В-8272. Из газеты «Сибирская речь» (1918, №96, 6 декабря): «…4 декабря Верховному Правителю явился представитель от башкир Челябинского уезда Мухаммед Габидуллич Курбангалиев для передачи Верховному Правителю Приветствия от башкир по поводу приема им Верховной власти. …Он передал надежду башкир на помощь Верховного правителя по ликвидации правительства Валидова [выделено нами. – Ю.Е.], образованного в заводе Баймак. Как сам Валидов, так и члены его правительства, по словам Курбангалиева, не являются выразителями мнения всего башкирского народа. Верховный правитель ответил Курбангалиеву, что главнейшей его целью является ликвидация большевиков по всей России, почему башкирский народ может надеяться, что правительство предпримет все возможные меры и просил башкирский народ уведомить его обо всех нуждах».
Все сказанное выше объясняет тот факт, что очень быстро конфликт между Башкирским национальным и Белым движением стал резко возрастать. Среди башкирских солдат проявилось недовольство режимом Колчака, который старался направлять башкирские части на самые опасные участки фронта, фактически прекратив их снабжение снаряжением и боеприпасами. Постепенно это вылилось сначала в открытые выступления, а затем в возросшее дезертирство из национальных частей. В этих условиях Башкирское правительство стало все больше склоняться к мысли о необходимости сближения с Советской властью и занялось поиском путей для таких переговоров. Было решено, что Башкирское правительство и его войско должны прекратить боевые действия против красных и начать борьбу с контрреволюцией при условии признания РСФСР Башкирской Советской Республики.

(Продолжение следует.)

¹ З.Расулев (1833–1917), религиозный деятель, ишан. Преследовался за религиозный суфизм: в 1872–1881 годах находился в политической ссылке. С 1884 г. – имам мечети в городе Троицке, при которой основал медресе «Расулия», одно из первых на Урале новометодных медресе. Ввел в мусульманскую обрядовую практику громкий зикр (многократное упоминание имени Аллаха), празднование дня рождения пророка Мухаммада, ношение четок и другие элементы мистицизма. Его сын Габдрахман Расулев (1889–1950) был 9-м муфтием ЦДУМ России (в 1936–1950).

² Суфизм – мистическое направление в исламе, для которого характерно сочетание метафизики с аскетической практикой, учение о постепенном приближении через мистическую любовь к познанию Бога (в интуитивных экстатических озарениях) и слияние с ним [7]. В Башкирии идейно-философскую основу мусульманства составлял ишанизм, разновидность суфизма. Вокруг ишана (учителя) объединялись не столько по социальному, сколько по территориальному принципу, что отражало родовые отличия башкирского общества. Двумя крупными противоборствующими ишанскими родами были династия Расулевых, исповедовавшая идеи джадидизма, и ишанский род аргаяшских башкир, исповедовавший идеи кадимизма.
Ишанизм Расулева (который разделяли последователи А-З.Валидова) имел либерально-просветительскую окраску, а второе направление (к которому примыкали Курбангалиевы и их последователи) было более консервативным. Сторонники Валидова контролировали юго-восточную часть исторического Башкортостана, а семейство Курбангалиевых его северо-восточную часть (Верхнеуральский и Челябинский уезды).

³ Центральное духовное управление мусульман учреждено в 1788 г. Указом Екатерины II под названием Уфимского духовного магометанского закона собрания (в 1846–1917 гг. – Оренбургское Магометанское Собрание, в 1917–1947 гг. – Центральное духовное управление мусульман внутренней России и Сибири, с 1994 г. по настоящее время – ЦДУМ России и Европейских стран СНГ).

⁴ Милли-Идарэ (Национальное управление), высший исполнительный орган (правительство), избранный Национальным парламентом (Миллет Меджлисе) тюрко-татар внутренней России и Сибири (Уфа, 22.11.1917–11.01.1918). Состояло из министерств: финансов (Малия назараты), просвещения (Магариф назараты), по религиозным делам (Диния назараты). В апреле 1918 года деятельность Милли-Идарэ (кроме Диния назараты, возглавляемой муфтием Галимджаном Баруди) была советским правительством запрещена, а все ее финансы конфискованы.

⁵ От Башкирского правительства в работе Совещания приняли участие Ю.Бикбов, И.Султанов, С.Мрясов, А.-З.Валидов, М.Адигамов, Г.Адигамов. А.-З.Валидов вошел в составе членов учредителей Собрания.
А.-З.Валидов выступил на этом совещании четыре раза: 13, 14, 15 и 17 сентября. В частности, выступая 15 сентября, он сказал: «Мы примем участие в федеративном устройстве России лишь при условии, что будем иметь своих представителей не просто в его кабинете министров, а в высшем органе», а 17 сентября он заявил, что «башкирская делегация ставит категорическое требование территориальной автономии», что вызвало у присутствующих массу возражений. Так Л.А.Кроль, один из лидеров кадетов, сказал: «Нельзя дать Башкирии такую же автономию, как Украине».