СЕМЕЙНЫЕ ТАМГИ, БРАК И ДЕМОГРАФИЯ КЫРКУЛИНСКИХ БАШКИР. Часть II

Социально-демографическая характеристика семей

Большую историческую ценность представляют собой ревизские сказки (так называли переписи в царской России), в которых зафиксированы члены каждой семьи: на одной странице записаны данные о мужчинах, их сыновьях, братьях, племянниках, внуках; на другой – о женах, матерях, дочерях, сестрах с указанием имени и возраста каждого члена семьи.
Материалы переписей 1816, 1834, 1850 и 1859 годов почти сов­падают с периодом существования кантонной системы (1798–1865 гг.). Это время, когда царское правительство активно вмешивалось «не только в сферу хозяйства и военной службы коренного населения, но и регламентировало бытовую и семейную жизнь» [1]. Такой подход приводил к ломке традиций башкир. Все это не могло не отразиться на башкирской семье.
Переписи, проведенные в д.Дав­леканово с 1795 по 1859 годы, зафиксировали увеличение численности населения в пять раз – с 92 человек (1795 г.) до 445 (1859 г.). Для башкирского общества XIX века в целом было характерно преобладание мужского населения над женским. Однако в Давлеканово наблюдалась иная картина: в обозреваемый период женское население преобладало над мужским. Так, соотношение мужчин и женщин в годы переписи выглядит следующим образом: в 1816 году – мужчин 0,87, женщин 1,13; 1834 г. – 0,74/1,26; 1850 г. – 0,89/1,11; 1859 г. – 0,93/1,07. Дети (до 18 лет) деревни Давлеканово составляли от 42 до 52 процентов населения.
Главой считался старший мужчина семейства. Для башкирского общества не характерна передача фамилии от отца к сыну. Фамилия сына образовывалась от имени отца, например: отец Маметей, сын Маметеев; отец Хабибулла, сын Хабибуллин и т.д.
У башкир д.Давлеканово наиболее распространенными были два типа семей – малая и неразделенная. Под «малой» понимают семью, в которой проживают только родители и неженатые дети, сегодня такую семью именуют нуклеарной. Число малых (нуклеарных) семей среди жителей д.Давлеканово в обозреваемый период сократилось с 17 до 10. Отцовская семья – это тип семьи, в которой проживают совместно родители (муж и жена) и их взрослые женатые сыновья.
В тоже время выросло число семей неразделённых – братской и семьи под условным названием «дяди-племянники». Для братской семьи характерно проживание одним двором взрослых женатых братьев, у которых, в свою очередь, имеются дети, в том числе взрослые (женатые) сыновья. Число братских семей с 1816 по 1859 годы увеличилось с двух до 15.
«Распространение неразделенных семей объясняется главным образом фискальной политикой правительства и стремлением самих общинников облегчить свое положение при выполнении феодального тягла» [1]. Число дворов с 1795 г. по 1859 г.
почти не увеличилось (почти, так как отмечены переселения из других юрт), а вот количество членов семьи росло от одной переписи к другой. И это несмотря на то, что от переписи к переписи некоторые семьи вымирали. Причины могли быть различными: в семье не рождались мальчики; случались тяжелые эпидемии; сказывался призыв на военную службу и др. Вымирали, как правило, малые семьи.
Вместе с ростом численности населения в деревне Давлеканово росло и число брачных пар. Так, если в 1816 году брачных пар (с учетом многоженцев как одной пары/семьи) насчитывалось 55, то в 1859-м уже 83. В 1816 году в деревне проживали четыре двоеженца и один троеженец. Наибольшее число двоеженцев отмечено в переписи 1834 года – 13. Три троеженца отмечены в 1850 году.
Самая большая семья по численности домочадцев в 1816 году насчитывала 11 человек. В переписи 1859 года самая большая семья состояла из 36 членов семьи. Число незамужних и неженатых после 18 лет было очень небольшим. Так, в 1816-м всего восемь человек старше 18 лет не имели семьи, т.е. еще не создали ее. К 1859 году несемейных стало больше в четыре раза – 26 человек. Причем число неженатых мужчин было больше, чем женщин.
Вдов насчитывалось больше, чем вдовцов. Вдовцом в 1816 году был только один мужчина, а в 1859-м
таковых уже было пятеро. Число вдов выросло с трёх (1816 г.) до 16 (1859 г.).
Семейных пар, в которых муж и жена – одногодки, оказалось мало: от 3,5 до 10,8 процентов. Преобладали семейные пары, в которых мужчина был старше женщины: в 1816 году – в 35 парах из 55; в 1834 г. – в 42 из 60; в 1850 г. – в 54 из 82; в 1859 г. – в 56 парах из 83. Следует отметить, что к середине XIX века число брачных пар, где мужчина был старше женщины, стало сокращаться с 70 (1816,1834 гг.) до 65 процентов (1859 г.). В то же время увеличилось число брачных пар, в которых муж был младше жены. Какие факторы повлияли на такое изменение, назвать трудно. Жизнь не стояла на месте: старые вековые традиции постепенно уступали новым веяниям.

Краткие сведения о разводе в башкирских семьях

А.Асфандияров указывает, что распад семьи и развод супругов в XIX веке считается явлением редким только на первый взгляд. Чаще всего через Магометанское Духовное собрание (МДС) осуществлялись разводы зажиточных башкир, либо если стороны не могли полюбовно решить проблемы своей семьи.
«Кораном предусмотрены были такие виды развода, как талак, зихир и айман». «Талак» – слово арабское, означает «быть свободным», получить развод. Этот вид развода иначе называли и «баином» (окончательным) талаком, когда муж трижды произносил эту фразу, брак считался фактически расторгнутым. Но, по некоторым сведениям, разведенная жена оставалась в семье мужа четыре месяца и десять дней. Срок этот – «гиддат» нужен был для того, чтобы установить, не беременна ли жена. Если женщина оказывалась беременной, то до родов жила в семье мужа. После оставляла ребенка мужу и покидала его дом. Слово «талак», произнесенное мужем один раз, оставляло надежды на примирение супругов.
При разводе «зихир» муж давал развод жене, назвав ее спиною (захрун) своей матери, а мать принадлежала к лицам, брак с которыми не разрешался. Зихир – неокончательный развод.
Третий вид развода – «айман» – происходит от названия клятвы. Мужчина клянется в том, что не будет иметь супружеских сношений с женой в течение гиддата, пока не совершит задуманного. Этот вид развода также временный.
В разводных делах Оренбургского Магометанского Духовного собрания (ОМДС) нередко упоминается развод «хлюг», или упоминание фразы: «разведены по хлюгу». «Хлюг» – то же самое что хула. Есть точка зрения (Л.И.Шайхуллиной), что оно означает «полюбовное согласие». А.Асфандияров пишет: «название развода хула происходит от арабского слова «хулун» – пустота, вакантность. В этом случае жена предлагает свой махр (калым) или часть приданого за право получить развод. Стало быть, хула (хлюг) есть такой развод, когда инициатором выступает жена. Но формулу развода произносил муж» [2]. Этот вид расторжения брака был окончательным. В приведенных ниже примерах не все названные виды развода описаны.

Похищение жены имамом и последующий развод

События разворачивались следующим образом. 12 января 1911 года, пока законный муж, житель д.Казангуловой, Мухаметгарей Габдрафиков (иногда в документах Абдрафиков. – А.К.) находился «на мельнице на размоле хлеба», имам д.Ново-Яппаровой Сафуан Якшигулов украл и увез его жену Сибарбику Валиахмедову «и продержал ее два дня, никому не показывая». Факт похищения засвидетельствовали жители деревни М.Мухамедзарифов и М.Зюлькарнаев. А 20 января того же года от имени Сибарбики (по словам М.Габдрафикова) имам написал ходатайство о расторжении брака. В качестве причины развода указано «вследствие жестокого обращения». ОМДС, получив прошение С.Валиахмедовой 16 февраля 1911 г., определило направить его хатыпу д.Ново-Яппаровой Сафуану Якшигулову, тому самому, который увел жену М.Габдрафикова.
В определении записано: «вызвать к разбору тяжущихся супругов с их посредниками-медияторами и всех свиде­телей повестками, постараться примирить тяжущихся лиц добровольной сделкой, а в случае неуспеха – произвести по обстоятельствам прошения разбирательство, со спросом сторон и их свидетелей, последних по ашхаде и тазкии, выяснив при этом, не имеет ли ответчик другой жены, кроме просительницы, постановить по правилам шариата ясное решение, или о расторжении брака или об оставлении брака в силе, объявить решение просительнице и ответчику, лично или чрез местное их начальство с подписями, которые со всем своим производством представить в Духовное собрание не ожидая повторений. В случае, если ответчик, получив своевременно повестку на разбор не явится и не пришлет поверенного или же место жительства его не будет обнаружено, то назначить вместо него наиба» [3].
18 февраля обиженный муж пишет свое прошение, в котором указывает, что он «просил возвратить ему жену, но получил отказ». В связи с отказом М.Габдрафиков просит Духовное собрание, чтобы дело для производства разбирательства было направлено ахуну д.Слаковой. Ответа проситель не получил, поэтому снова просил Духовное собрание разбирательство дела направить ахуну, но д.Иткуловой. 12 апреля со вторым прошением М.Габдрафикова ознакомился уфимский губернатор и отправил его в Духовное собрание с требованием доставить ему необходимые сведения и объяснения.
Через десять дней хатып д.Н-Яппаровой С.Якшигулов представил свое разбирательство бракоразводного дела С.Валиахмедовой, из которого видно, что «брак ее с мужем Габдрафиковым надо расторгнуть». Но в связи с жалобой М.Габдрафикова Духовное собрание определило «все производство по сему делу и прошение Габдрафикова от 18 февраля с.г. препроводить к ахуну д.Иткуловой Искандеру Мухаметгалиеву, предписав ему проверить разбирательство хатыпа С.Якшигулова и в случае не согласования его с шариатом постановить свое решение».
Прошение М.Габдрафикова оставили без движения «вследствие неполучения от Якшигулова производства по расторжению брака», который не представил документов хатыпу д.Иткуловой. В мае 1911 года в Казангуловское волостное правление поступает решение Сафуана Якшигулова от 4 мая о расторжении им брака М.Габдрафикова с С.Валиахмедовой.
11 мая 1911 года М.Габдрафи­кову объявлено, что «брак их с башкиркой д.Н-Яппаровой С.Валиах­медовой мною (С.Якшигуловым) расторгнут, и что определение это он может обжаловать, если недовольный, в Духовное собрание в двухнедельный срок, считая со дня объявления сего определения». По существующим правилам, М.Габдрафиков должен был подписать это объявление. В документах констатируется, что от подписи он отказался, и не только потому, что был безграмотным. А 23 июня того же года он все же запросил Духовное собрание выдать ему «копию с разводного листа», которая и была ему выдана позднее.

Развод с сосланным в Сибирь

В октябре 1888 года крестьянка Гильминура Гимадитдинова из д.Чуюнчи направила «Его высокостепенству господину Оренбургскому муфтию» прошение о разводе с мужем. Вот что она писала: «Муж мой башкир д.Чуюнчиной Гизетулла Нигаметуллин по приговору общества за дурные его поступки сослан в 1879 году в Сибирь на поселение, во время ссылки его, он говорил мне, что если в течение пяти лет от него не будет известия, то она вольна выйти за другого в замужество. Но вот уже прошло девять лет, и я никакого известия от него не получила, а содержать меня некому». «Покорнейше прошу, – пишет далее она, – Ваше высокостепенство, сделать со своей стороны распоряжение о расторжении брака моего с мужем Нигаметуллиным, о разрешении выйти замуж за другого и о последующем мне ответить».
Ввиду ее неграмотности «по личной просьбе руку приложил чиновник Аполинарий Степанов Пышин. На прошении наложена (карандашом) резолюция: «Спросить братьев, не знают ли они где их брат, на что сделать розыск» [4].
Брат разыскиваемого Хамидулла 24 января 1889 г. свидетельствовал: «Место пребывания моего родного брата Гизетуллы Нигаметуллина, сосланного в Сибирь в 1879 году, неизвестно, в том и подписуюсь, приложив тамгу…» К розыску Г.Нигаметуллина подключилось не только ОМДС, но и министерство внутренних дел, Якутское областное управление, Альшеевское волостное правление и др.
МВД Уфимской губернии в рапорте сообщало, что Г.Нигаметуллин действительно сослан в Сибирь, а предварительно был отправлен в Тюменский приказ. Из Тюмени его отправляют в Якутскую волость. ОМДС интересует вопрос: «разводит ли он жену свою Гильминуру», о чем просит Якутское областное правление «отобрать от него показание и доставить в Собрание». Якутское областное правление только 17 июня 1893 года сообщило, что не разыскало башкира Нигаметуллина.
Более чем через год (19 сентября 1894 г.) МВД делает запрос в Альшеевское волостное правление: «не возвратился ли в место жительства пропавший без вести башкир д.Чуюнчиной Г.Нигаметуллин?» Ответ из волостного правления приходит быстрее. Уже 30 сентября Альшеевское волостное правление сообщает: «башкир д.Чуюнчиной Г.Нигаметуллин, как объяснили жители д.Чуюнчиной, до сих пор в свое место жительства не возвратился и где находится никому не известно».
Правление также сообщало, что «Г.Гимадитдинова из д.Чуюнчей выбыла в Уральскую сторону и где находится, тоже никто не знает». ОМДС издает приказ, в котором прописано: «Так как просительница Г.Гимадитдинова со времени подачи своего прошения с 1888 г. ходатайства своего не возобновила и где находится никому неизвестно (…) дело впредь до возобновления ходатайства Г.Гимадитдиновой из числа исполнения исключить».
Как видно из дела, переписка между ведомствами длилась ровно шесть лет и никакого результата не дала. ОМДС скрупулезно выясняло судьбу мужа. Жена, как порядочная женщина, стремилась разрешить дело по правилам шариата.
Прошения о разводе с мужем, сосланным в Сибирь, – не редкость. И не все дела решались долгие годы. Разифа Мухаметшина, жительница д.Иткулово, свое прошение о разводе подала через три года после присуждения мужу шести лет каторжных работ, а именно 6 марта 1900 г.,
а 14 марта дело было окончено [5]. ОМДС удовлетворило просьбу Р.Мухаметшиной и обязало ахуна д.Иткулово Искандера Мухаметгалиева внести запись в метрические книги. «А для объявления мужу ее Мухаметаминеву донести Уфимскому губернскому правлению, для отметки о расторжении брака (…) сообщить в Казангуловское волостное правление». Как видим, в этом случае согласия на расторжение брака у мужа даже не спрашивали.

Развод с порочным человеком

Иногда только совместная супружеская жизнь показывала истинную сущность супруга. Женщина более терпелива и вынослива. Об этом свидетельствуют документы того времени. Подтверждением служит прошение Ситдиякамал Фатхитдиновой (д.Курьятмасово) о разводе с мужем М.Мухаметвалеевым (д.Мякашево) в 1911 году. По причине неграмотности просительницы прошение написано неким Ф.Ивановым. «Шесть лет тому назад я вышла замуж за башкира д.Мякашевой Мухаметгазиза Мухаметвалеева, который оказался человеком порочным. После двухлетнего совместного жительства он года три находился в бегах, занимался кражей и бродяжничеством, несколько раз убегал из тюрьмы. И в 1910 г.
в феврале или в марте месяце был присужден Уфимским окружным судом в г.Белебее за подлог (в действительности за разбой. – А.К.) к десяти годам каторжных работ с лишением всех прав состояния. Пригласил меня последовать с ним на каторгу, но я ввиду его плохого поведения последовать не могу. Вот уже года четыре живу в родительском доме в д.Курьятмас Фатхитдина Камалетдинова. На основании вышеизложенного прошу Магометанское Духовное собрание дать мне развод с моим сосланным мужем». В деле имеется доверенность отцу просительницы о праве совершать определенные действия. Содержание этой доверенности проясняет, какими полномочиями обладали спорящие стороны.
«Любезный отец, Фатхутдин Камалетдинович.
Настоящей доверенностью уполномачиваю Вас участвовать при разбирательстве дела о бракоразводстве с мужем моим башкиром д.Мякашевой Казангуловской волости Белебеевского уезда Мухаметгазизом Мухаметвалеевым, сосланным на каторжные работы, для чего Вы имеете право действовать так, как я сама, лично. Можете давать всякого рода возражения, объяснения, отзывы, заявления, прошения, выслушивать определения магометанских духовных лиц, решения судебных лиц по всем установлениям и учреждениям, не исключая Правительствующего сената (…). Оканчивать дело, получать от всяких лиц судебных и административных имеющие всякого рода справки, копии и метрические выписки. Давать операционные и кассационные жалобы, получать присужденное в мою пользу имущество, что Вы по сей доверенности учините законно. Я Вам верю, спорить и прекословить не буду. Доверенность эта принадлежит отцу моему д.Курьятмасовой Казангуловской волости Белебеевского уезда Фатхутдину Камалетдинову. 19 февраля 1911 г.».
Просительница была неграмотной, поэтому подпись поставил Г.Мадияров. 29 мая Духовное собрание вынесло определение: брак расторгнуть. Женщине выдали копию разводного листа «с правом вступления во второе супружество». Только 4 июня до просительницы довели объявление о расторжении брака [6].
Прошения о разводе довольно часто поступали от недовольных жен. И чаще всего разрешались в пользу просительниц. Например, в 1910 году Слубика Мавлиярова (д.Ст.Яппарово) просила расторг­нуть брак с мужем И.Ишниязовым (д.Чукраклы) «вследствие неприличного обращения и другим причинам». Дело закончилось хлюгом [7]. Таким же образом было разрешено прошение Минлинур Низамутдиновой (д.Давлеканово) о разводе с мужем И.Кинзябаевым (д.Бурангулово) «вследствие недоставления средств к жизни» [8]. Такая же формулировка «недоставление средств к жизни» привела к расторжению брака Фарихи Сейфутдиновой (д.Давлеканово) с мужем М.Имамбаевым (д.Н-Яппарово). Во всех названных примерах развода инициаторами были жены.

Раздел имущества

В начале XIX века многообразные общественные отношения внутри башкирского общества регулировались сложившимися на протяжении многих веков традициями. Не является исключением и такой институт как раздел имущества. В «Положении о башкирах» в ст.22 от 14 мая 1863 г. говорится: «В порядке наследования имуществом предоставляется башкирам руководствоваться местными обычаями». Это связано было и с тем, что земельные владения башкир находились в общинной собственности, а это, в свою очередь, разделу придавало определенные трудности.
В мае 1893 года Духовным собранием были изданы «Правила … для руководства приходским муллам при разделах наследственных имуществ умерших магометан». В них говорится, что мулла может осуществлять раздел наследства только «по просьбе какого-либо из наследников» или по поручению Духовного собрания, иначе он «не должен вмешиваться в дела о разделе имущества». А в семейные разделы, согласно правилам, «муллы вовсе не должны вмешиваться, такие разделы должны производиться на сельских сходах, на основании особых правил» [9].
А в 1905 году, согласно указу Сената, постановления их могли «касаться лишь полевых угодий, состоящих в общинном владении». «Указом 2-го департамента Правительствующего сената от 1 марта 1909 г. за №2321 было определено, что существование того или иного обычая в порядке наследования в данной местности может быть удостоверено сельским сходом. Но тот же документ устанавливал, что приговор общества, удостоверяющий существование того или иного обычая в порядке наследования, не разрешает вопроса о самом наследстве, что вопрос этот в случае спора подлежит ведению суда» [10].
На семьи кыркулинских башкир, как и всех других, оказывали влияние социальные, экономические, политические и хозяйственные факторы. С одной стороны семья эволюционировала в сторону современных брачно-семейных отношений: это увеличение равенства возраста брачующихся, числа несемейных взрослых, а с другой приспосабливалась к меняющимся условиям, о чем говорит рост тягла, и соответственно, рост числа членов одной семьи. Приведенные выше примеры брачно-семейных отношений подтверждают выводы ученых: башкирская женщина была достаточно свободной, с ее мнением, инициативой, запросами считались в различных религиозных и светских учреждениях.

Литература

1. Асфандияров А.З. Семья и брак у башкир в XVIII – первой половине XIX вв. – Уфа, 1989.
2. Асфандияров А.З. Башкирская семья в прошлом. XVIII – первая половина XIX вв. – Уфа, 1997. – С.70.
3. ЦИА РБ. Ф.И-295.Оп.5. Д.8781.
4. ЦИА РБ. Ф.И-295.Оп.4. Д.15911.
5. ЦИА РБ. Ф.И-295.Оп.4. Д.23652.
6. ЦИА РБ. Ф.И-295.Оп.5. Д.8778.
7. Там же. Д.8055.
8. Там же. Д.8053.
9. Бикбулатов Н.В., Фатыхова Ф.Ф. Семейный быт башкир. XIX–ХХ вв. – С.137.
10. Там же. С.136.