Этническая и языковая идентичность северо-западных башкир

Азамат БУРАНЧИН, кандидат исторических наук

Дореволюционные башкиры: этнос или сословие?

Сложность вопроса, на наш взгляд, состоит в том, что данная проблема корнями уходит в миграционные и этнические процессы, которые интенсивно шли в дореволюционный период в зоне пограничья.

К примеру, до сих пор на страницах различных СМИ можно встретить озвучивание тезиса о сословном характере этнонима «башкир» в северо-западных районах Башкортостана и, соответственно, о формальном его значении. При этом данная идея не подтверждается, прежде всего, значительным массивом архивных и других источников, свидетельствующих о том, что большое количество сел и деревень, входивших в Мензелинский и другие уезды, имеют башкирское происхождение [1]. Более того, в Российской империи все население было поделено не по этническому, а главным образом по сословному признаку, в целях облегчения сбора податей, то есть это не было характерным признаком лишь башкирского народа.

Так, большая часть русского населения состояла из государственных, помещичьих и удельных крестьян; башкиры как этнос находились в сословии башкир-вотчинников, либо в сословии башкир-припущенников (тептярей), татары же были дифференцированы по сословному признаку наиболее сильно. Существовали лашманные, ясачные, служилые, чемоданные, торговые татары, также часть татар входила в тептярское сословие и т.д. [2].

Таким образом, вопрос о сословном характере этнонима «башкир» свидетельствует, скорее, о том, что башкиры как этнос имеют более древние исторические корни, поскольку, благодаря своей этнической целостности, они имели статус народа-сословия в Российской империи. Свидетельства же о том, что башкиры с давних пор были хозяевами огромных вотчинных земель, подтверждаются материалами V, VII, VIII и X ревизий, Всероссийской сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 г., а также другими достоверными источниками. По мнению западного исследователя Ксавье Ле Торривеллека, как раз «тот факт, что в начале ХХ в. «татарское» население считало себя «булгарами», доказывает, что этноним «татары» имеет позднее происхождение» [3]. Как видим, это косвенно подтверждается и их сословной «раздробленностью» в имперский период.

В чем же заключается особенность этнических процессов, протекавших в северо-западных районах Башкирии? До революции 1917 г. северо-западные районы республики входили в состав Уфимской губернии (Белебеевский, Бирский, Мензелинский уезды). Этнический состав населения этих уездов был пестрым, поскольку шел интенсивный приток мигрантов. Кроме башкирского населения, к середине ХIХ века на этой территории появились татароязычные мигранты и мишари. Также проживали еще и тептяри, которые, как и башкиры, были наделены сословными привилегиями. Этнический состав тептярей был разнородным, поскольку в него входило множество народов Поволжья, в том числе и нетюркского происхождения – удмурты и марийцы [4]. К концу ХIХ века сословные привилегии были упразднены, а все этнические группы уравняли в правах.

В 1922 г. в процессе национально-государственного строительства в состав Малой Башкирии были введены территории Уфимской губернии, где проживала значительная часть башкирского населения. По данным переписи 1920 г., только в трех уездах Уфимской губернии (Белебеевском, Уфимском и Бирском), вошедших в состав Малой Башкирии, проживало 524,3 тыс. башкир, в то время как в самой Башкирской республике коренных жителей насчитывалось 372 тыс. человек. Мензелинский уезд, где также находилось значительное число башкирского населения, был передан Татарской АССР.

В последующем в тех частях Уфимской губернии, которые оказались после революции в составе ТАССР, численность башкир с 123 тыс. в 1897 г. упала до нуля в 1926 г. [5]. Другими словами, растворились в татарском этносе. Таким образом, северо-западная часть Башкортостана изначально формировалась как территория с многонациональным составом, где у значительной части населения этническое самосознание могло не совпадать с этнонимом, а смена этнонима могла произойти под воздействием внешних причин. Исходя из этого, утверждения о том, что все население северо-западных районов Приуралья является татарским, или, наоборот, только башкирским, не выдерживают никакой критики.

Особенности башкирской идентичности в советский период

Национальный состав населения Башкортостана в советский период в целом был относительно устойчивым и коренным образом не менялся. Изменения происходили главным образом на северо-западе республики. В этих районах БАССР этнические процессы проходили крайне неоднозначно и породили такой феномен, как «татароязычные» башкиры. Впервые «татароязычных» башкир выявила перепись 1926 г., которая в графу переписи ввела раздельно национальность и родной язык. Перепись показала, что если в 1897 г. 89% населения северозападного региона считало родным башкирский язык, то в 1926 г. 94% населения этих районов признало таковым татарский [6]. В то же время северо-западные башкиры, несмотря на то, что уже с 1926 г. считали татарский родным языком, в последующем все же продолжали идентифицировать себя с «материнским этносом».

Чем же было обусловлено несовпадение этнической и языковой идентичностей? На наш взгляд, главная причина кроется в ошибочной языковой политике, проводимой государственными органами Советской Башкирии по отношению к северо-западным башкирам.

Как известно, после образования в 1919 г. Башкирской автономии начался процесс национально-культурного строительства, в ходе которой встал вопрос о создании башкирского литературного языка. Среди политического руководства республики и ученых развернулась дискуссия по этой проблеме. В итоге, было принято историческое решение взять за основу стандартов литературного языка восточный и южный диалекты [7]. Идея создать литературный язык на основе трех диалектов, как предлагала часть ученых, была отклонена, так как тогда посчитали, что северо-западный диалект башкирского языка, территориально используемый в зоне пограничья, подвержен влиянию татарского языка. Новый литературный язык был введен в 1923 г. и стал языком официальной, деловой и культурной жизни республики.

Однако в дальнейшем, в результате неправильной языковой политики, произошло искусственное отделение северо-западных башкир. Северо-западные башкиры, видя, как их диалект отличается от литературного башкирского, стали считать свой язык татарским, сохраняя при этом башкирскую идентичность. В результате этого появилось несколько поколений с деформированным этническим сознанием, когда человек, осознавая себя башкиром, считал при этом, что говорит на татарском языке. Именно искусственно порожденный комплекс обусловил резкое сокращение численности «татароязычных» башкир к 1989 г. с последующим пере-одом их в татарский этнос. После 1926 г., переписи 1939, 1959, 1979 и 1989 гг. показывали постоянное сокращение численности «татаро- язычных» башкир – с 46% в 1926 г. до 20,7% в 1989 г.

Большинство татарских ученых-лингвистов не признает наличие северо-западного диалекта в башкирском языке, определяя «место говоров тюркского населения Западной Башкирии в системе татарских диалектов» [8]. Однако как в таком случае объяснить наличие в этих районах групп людей, достаточно четко идентифицирующих себя с башкирским этносом при всех переписях, начиная с 1920 года? Основной упор в этой дискуссии делается на то, что существовавшая при царизме сословная система поощряла нерусское население записываться башкирами. Отсюда утверждение, что при обозначении башкирами татар уральского региона этот этноним применялся как сословный термин [9]. Но революция 1917 г., ликвидировавшая сословные привилегии, должна была в таком случае привести к полной самоидентификации населения северо-западного региона с татарским этносом. Почему же этого не произошло?

Так, доля башкир в Уфимской губернии снизилась с 41% в 1897 г. до 30% по данным проведенной после революции переписи 1920 г. Таким образом, говоря современным языком, «паспортных» башкир оказалось лишь 11%. При этом, в основном это были так называемые «новобашкиры» – мишари и тептяри [10].

Конечно, нельзя совсем отрицать влияние данного фактора, но при этнической самоидентификации сословный термин не мог стать доминирующим, поскольку решающими факторами при этом становятся укорененные в подсознании архетипы коллективного бессознательного и историческая память, защитным полем для которых является традиция. Как убедительно доказал выдающийся этнолог Л.Н.Гумилев, даже субэтнические группы, при всей самобытности и внешней несхожести, все равно входят в систему основного этноса [11]. А в нашем случае речь идет даже не о субэтнической группе, а о части этноса, то есть северозападных башкирах, исторически проживавших на данной территории.

Ученый также выяснил, что единство языка не является фактором, приводящим к этническому единству, поскольку «много двуязычных и триязычных этносов и, наоборот, разных этносов, говорящих на одном языке» [12]. По его мнению, лишь в отдельных случаях язык может служить индикатором этнической общности, но все же он не является ее причиной. А при несовпадении языка и национальности определяющим становится все-таки национальность, а не язык, поэтому преувеличивать его значение не следует.

Выдающийся этнолог Р.Г.Кузеев, детально исследовавший башкирские родовые структуры, также неоднократно указывал в своих работах, что это несоответствие (между языком и национальностью) «негативно отразилось и до сих пор негативно отражается на его численности, на особенностях башкирского алфавита и литературного языка, ориентированных в качестве базовых в основном на два диалекта из трех. Северо-западный диалект башкирского языка и во многом демское наречие, которое в силу своего среднего положения между тремя диалектами могло бы стать основой литературного языка, не были приняты во внимание» [13].

Ученый отмечал: «В последующие годы, несомненно, была возможность постепенно, шаг за шагом реформировать алфавит и литературный язык, с тем, чтобы придать им консолидирующие функции для всего башкирского народа. Такие предложения в послевоенное время (1955–1956 гг.) были». Однако они, в силу ряда причин, остались нереализованными [14].

В результате, как пишет Р.Кузеев, «была искусственно создана проблема конфигурации башкирской нации, которая сегодня по международным стандартам двуязычна. Непризнание этого факта приведет к дальнейшему уменьшению удельного веса башкир в РБ» [15].

К сожалению, современные российские научные подходы на этнические процессы во многом продолжают основываться на идеях советской этнографии, выросшей из жесткой сталинской схемы «Один народ – один язык». Однако время показало несостоятельность примордиалистского подхода. Этнос – это не стабильная и застывшая данность, а изменяющийся и динамичный процесс. Соответственно, для консолидации любого народа необходимым и актуальным на сегодняшний день становится конструирование нации на основе этнического самосознания без жесткой «привязки» к соответствующей языковой идентичности. Необходимо считаться с реальностью и перестать делить народ на башкироязычных, татароязычных и увеличивающихся русскоязычных башкир.

Попытки реинтеграции северо-западных башкир
на современном этапе

Следует отметить, что в последнее время в Башкортостане наметились позитивные моменты в решении этого вопроса. Так, важной научно-исследовательской задачей, укрепляющей современное этническое самосознание башкир, стал масштабный проект «История башкирских родов», реализованный по инициативе и под руководством журналиста и историка Салавата Хамидуллина. Проект вызвал большую обратную реакцию со стороны башкирского населения, поскольку в условиях нарастания процессов глобализации и размывания этнических культур люди с огромным интересом стремятся узнать о себе и своих родовых корнях. В начале 1990-х годов часть башкирской интеллигенции выражала озабоченность, что излишнее внимание к родовой истории может привести к трайбализму, подрывающему национальную идентичность. Однако время показало ошибочность этого тезиса. Дело в том, что башкирский этнос давно уже пережил родоплеменной этап в своем развитии, и некогда работающая традиция перешла в разряд архаики. В то же время данный феномен у нынешних башкир ошибочно относить и к актуализированной архаике, поскольку деления по родовому принципу сегодня по факту не происходит. При этом, обращение к древним пластам культуры стимулирует высокий интерес к локальной истории, не говоря уже о том, что мощно мобилизует историческую память современных башкир.

В целом, проект был высоко оценен специалистами в рамках его презентации в Институте востоковедения РАН, получил научно-академический статус. Каждый том представляет собой сборник исторических документов (материалов дореволюционных переписей, ревизских сказок) с научным очерком по истории рода и соответствующих деревень и поселений. Другими словами, ориентируясь по названию деревни или фамилии, человек может узнать не только свою родословную, но и этническую принадлежность своих предков.

Последнее особенно актуально для самоидентификации населения северо-западных районов Башкортостана, имеющего так называемую «двойную» этническую идентичность. Реализация таких проектов, как «История башкирских родов», должна серьезно уменьшить спекуляции в этом вопросе, поскольку речь в данном случае идет об архивных исторических источниках, где, как уже указывалось выше, национальная принадлежность фамилии и рода зафиксирована документально.

В целях консолидации башкирского этноса и популяризации башкирского языка, в 2020 году был проведен Международный диктант по башкирскому языку, на котором желающие могли написать его и на северо-западном диалекте.

Таким образом, через научно-образовательные проекты, в рамках, прежде всего, научного дискурса, в республике начата работа по снижению конфликтности в вопросе этнической и языковой идентичности населения северо-западных районов Башкортостана. Вместо политизированных утверждений о «башкиризации» татар, или, наоборот, «татаризации» башкир, которые могут привести лишь к межэтническому напряжению, людям предоставляется возможность самим, через архивы и исторические документы, определиться со своей национальной принадлежностью.

Литература
1. Асылгужин Р.Р., Юсупов Ю.М., Салауши Т.А. Западные башкиры: политическая история, проблема этнической идентификации. – Уфа: Хан, 2010. – С.64.
2. Там же.
3. Башкортостан в политическом пространстве России: зарубежная политология о тенденциях современного развития республики. – Уфа: ООО «Здравоохранение Башкортостана», 2004. – С.5.
4. Якупов Р.И. Тептяри: сословие или этнос? // Этнос и его подразделения. – М., 1992. Ч.2. – С.168.
5. Юлдашбаев Б.Х. Башкиры и Башкортостан: Этностатистика. – Уфа,1995. Табл. (1926 г.).
6. Коростелев Д. Динамика этнического состава сельского населения Башкортостана // Конфликтная этничность и этнические конфликты. – М.,1994. – С.80.
7. Бикбулатов Н.В. Вопросы взаимодействия и сотрудничества народов Башкортостана в советскую эпоху // Современные этнические процессы в Башкортостане. – Уфа, 1992. – С.45.
8. Рамазанова Д.Б. К вопросу этноэкологии татарских говоров Башкортостана // Языковая ситуация и политика в РФ. Материалы «круглого стола». – Уфа, 2005. – С.98.
9. Там же, – С.99.
10. Юлдашбаев Б.Х. Башкиры и Башкортостан: Этностатистика. – Уфа,1995. Табл.5 и 56.
11. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. – СПб.: Азбука-классика, 2002. – С.131.
12. Там же. – С.69.
13. Кузеев Р.Г. Башкортостан в Волго-Уральском историко-культурном регионе // Этнос и культура на стыке Азии и Европы: сборник статей. – Уфа: Гилем, 2000. – С.53.
14. Там же.
15. Там же.