У истоков башкирской нефти. Часть II

«Я обязательно вернусь!»

Одними из наиболее трагических событий нашей страны являются политические репрессии, основная волна которых (вторая) пришлась на 1937–1938 гг. Оценивая эти события, писатель Газим Газизович Шафиков пишет: «Жертвам этих репрессий выпал тяжкий крест публично отречься от своих отцов и матерей, мужей и жен, братьев и сестер, друзей и товарищей. Поэтому неудивительно, что многие из них разоблачали, «клеймили» своих же коллег, некоторые просто сводили счеты. В сущности, почти каждого из них можно обвинить в оговоре других или себя. Но мы то знаем, какими методами выбивались эти признания». О «профессиональных» доносителях он пишет: «Они делали свое черное дело осознанно, да еще получая за это специальное жалование… Им казалось, что очернением своих коллег и наведением на них страха, они укрепляют свою власть над людьми и обеспечивают свою жизнестойкость. Однако, многих из них вскоре упекают на 10 лет. После возвращения они теряют семью, друзей, не вызывают у окружения ничего, кроме ненависти и презрения»¹.
Наступил роковой 1937 год. Вместо того, чтобы радоваться успехам республики и страны, шла расправа над людьми, так много сделавшими для этих успехов: Я.Б.Быкиным, А.Р.Исанчуриным, З.Г.Булашевым, А.М.Тагировым, Г.З.Ягудиным и др.
О том, как репрессии коснулись Гимада Зигангировича, описано нами на основе документов, хранящихся в Национальном архиве РБ², книги Д. Курганова и П.Федина «Возвращение расстрелянного наркома» и мемуаров Эры Гимадовны.
Решением бюро обкома партии 3 июня 1937 г. его неожиданно переводят в Наркомат земледелия БАССР, на менее заметную должность наркома³. 5 июня того же года его избирают в президиум XVII областной партконференции. 10 июня в газете «Красная Башкирия» №131 появляется его статья «Развивать местную промышленность», где подводятся итоги работы отрасли и излагаются задачи на будущее. В ней он указывает на необходимость строительства кирпичных заводов в Уфе и Стерлитамаке, шиферного завода – в Уфе, в каждом районе – завода строительных материалов и др. Статья заканчивается словами: «Перед нами стоит задача организовать ликвидацию последствий вредительства троцкистских и бухаринских диверсантов, усилить подлинную большевистскую бдительность».
9 июня 1937 г. Я.Б.Быкин на заседании бюро обкома партии сообщает, что поступило заявление о пребывании тов.Ягудина в контр­разведке у белых. Бюро выносит решение: «Поручить тов.Быкину, тов.Исанчурину, тов.Тимонину⁴ срочно переговорить и выяснить с тов.Клюевым вопрос об участии тов.Ягудина в революционной работе по заданию ревкома в 1918–1919 гг. в момент нахождения Ягудина на территории белых. Поручить тов.Баку⁵ (НКВД) предоставить на бюро обкома партии имеющиеся материалы по обвинению тов.Ягудина. После чего решить вопрос с тов.Ягудиным».
Протокол подписан Я.Б.Быки­ным. Был ли приглашен сам Ягудин на это заседание, в протоколе не отмечено.
Уже 13 июня состоялось бюро обкома партии с вопросом о Ягудине, где его обвинили в антисоветской деятельности. В вину ему даже приписали хранение дома Корана и проведение электричества в Тузлукушевскую мечеть.
Выписка из решения бюро (протокол №1):
1. Решение бюро обкома партии от 3.06.1937 г. о назначении Ягудина наркомом земледелия отменить.
2. Снять Ягудина с работы уполномоченного легкой промышленности БАССР.
3. Поручить тов.Баку срочно расследовать вопрос об участии тов.Ягудина в контрразведке и результат доложить на бюро обкома партии, после чего разобрать дело Ягудина.
4. Поручить Исанчурину и Первину⁶ определить тов.Ягудина на работу.
Протокол подписал Исанчурин.
Так описывает последующие события К.Фазлый: «Через 3 дня Гимада Зигангировича вновь вызвали в обком партии, где ему сказали: «Вот что, враг народа, партия еще раз поверит тебе. Сдай все дела в наркомате и отправляйся директором строящегося кумысного завода. Согласен?» Нарком возразил: «Я специалист с высшим образованием. Самогон гнать не обучен. Перед партией и народом кристально чист. Порученное мне дело выполняю с честью. Думаю, что на своем месте я принесу больше пользы народу. Поэтому решительно отказываюсь идти на кумысный завод».
Ему в ответ: «Стало быть ты против партии?»
Гимад говорит: «Ни в коем случае, Вы спросили – я ответил».
Ему говорят: «Контра, пока иди домой. А что касается вины, то мы ее найдем и предъявим тебе»⁷.
Он пишет письмо на имя Сталина, отстаивая истину. Собирается прочесть письмо членам обкома. Дома вслух прочитывает написанное. Ночь нарком проводит с женой и сестрой на правительственной даче в Уфе по улице Советской, дом 19. В 4 часа утра в квартиру решительно вошли представители УГБ НКВД БАССР младший лейтенант госбезопасности Ченборисов, работник домоуправления Масалимов и предъявили ордер №472 на «производство обыска и ареста гражданина Ягудина Гимада Зигангировича». Старшие дети Шамиль и Рид были в пионерлагере, а пятилетняя Эра спала. Жена Кафия Ямалеевна упала в обморок. В результате обыска ничего компрометирующего у Ягудина не нашли, но в результате были изъяты 6 различных удостоверений личности, револьвер системы «Браунинг», 4 блокнота и 69 листов разных бумаг. Ягудина Ченборисов забрал с собой, ему предъявили постановление об избрании меры пресечения и содержания под стражей в Уфимской тюрьме по первой категории. Его обвинили в том, что, являясь членом ВКП(б), был двурушником, имел связи с троцкистами. Документ подписал нарком внутренних дел БАССР майор Бак.
К.Фазлый так описывает арест Ягудина: «На рассвете приезжают 2 НКВДешника. Приказывают собираться и требуют партбилет. Не отдает его нарком: «Мне его партия вручила, она же и может потребовать обратно». Прежде чем навсегда распрощаться с родными, он будит дочь Эру и никак не может досыта наласкаться. Обращается к жене: «Не печалься, Кафия. Перед страной у меня нет никакой вины. Я вернусь! Я обязательно вернусь!»
В НКВД Гимаду Зигангировичу даже не дали слова. «Нам все известно. Не говори… На даче подслушали. Возможно ты и хороший человек, но отныне ты – контра». Положив перед Ягудиным обвинительные акты, приказывают: «Подпиши. Подпишешь – умрешь без мучений. В противном случае испытаешь все муки ада». Ни под одной бумажкой нарком не подписался.
29 июня 1937 г. состоялось заседание бюро обкома партии, на котором по информации А.Р.Исанчурина принято решение:
1. Тов.Ягудина, арестованного органами НКВД как врага народа, из рядов ВКП(б) исключить.
2. Поручить Баку отобрать у Ягудина партбилет и направить его в особый сектор пункт обкома ВКП(б).
Протокол подписал Исанчурин⁸.
Но и сам Исанчурин вскоре попал под жернова репрессий: 10 июля его исключают из рядов члена ВКП(б) и расстреливают 6 октября 1937 г.

Без свидетелей

Одиннадцать месяцев и 10 дней Ягудин провел в тюрьме, терпя издевательства и изощренные пытки. Первый допрос состоялся уже в день ареста. В графе протокола допроса: «Служба в рядах белых и др. контрреволюционных армиях» записано: «Служил в Народной армии в августе 1918 г. около 2 недель по мобилизации. Вторично в апреле 1919 г. был задержан как дезертир и находился в белой армии 7–8 дней». Но за этот досадный, не зависящий от него эпизод следователи зацепились и раздули. Следующий допрос через 3 дня. Но опять, не сумев получить интересующие их ответы, его бросили в одиночную камеру, к нему начинают применять всякие угрозы и истязания.
В обвинение добавляют еще участие в троцкистско-бухарском заговоре. 1 ноября устраивается очная ставка Ягудина с арестованным бывшим председателем БашСНК З.Г.Булашевым, который дал показание, что он завербовал Ягудина в состав контрреволюционной буржуазно-националистической организации, руководителями которой являются Исанчурин, Тагиров, Даутов и Булашев. Но Ягудин заявил, что отрицает показания Булашева.
Через 2 недели Ягудин «созрел» для дачи «нужных показаний». В протоколе допроса 15 ноября 1937 г.
записано: «Считая дальнейшее сопротивление бессмысленным, я решил давать следствию правдивые показания. Признаюсь, что я являюсь участником контрреволюционной буржуазно-националистической организации и проводил контрреволюционную деятельность, цель которой – свержение советской власти и образование буржуазно-демократической республики… Я лично проводил вредительско-подрывную деятельность в местной промышленности, главным образом по Краснокирпичному и Красноусольскому стекольному заводам… Идею создания «Большой Самостоятельной Башкирии» целиком и полностью разделяют руководители троцкистско-бухарской организации Быкин, Первин, Цыпнятов, Дубенский».
О том, как велся этот допрос и как формировались нужные ответы, свидетельствует приписка: «Допрос прерван по просьбе обвиняемого» (видимо, по состоянию здоровья).
Сроки следствия и содержания в тюрьме Ягудина вновь продлеваются, теперь до 27 декабря 1937 г.
9 июля 1938 г. комиссия Военной коллегии Верховного суда Союза СССР приняла решение о придании суду Ягудина Г.З. по ст.58-11, 58-13 УК РСФСР, с применением постановления ЦИК СССР от 01.12.1934 г., которое предусматривает, что дело заслушивается в закрытом судебном заседании без участия обвинения, свидетелей и защиты.
10 июля в 13 часов 40 минут началось заседание выездной сессии суда из 4 человек, председательствующий Зырянов. Гимад Зигангирович себя виновным не признал, все обвинения в свой адрес отверг. В 14 часов (т.е. через 20 минут) оглашается приговор:
«Именем Союза Советских Социалистических Республик выездная сессия Военной коллегии Верховного суда СССР в закрытом судебном заседании в г.Уфа 10 июля 1938 г. рассмотрела дело по обвинению Ягудина Гимада Зигангировича, 1898 года рождения, бывшего наркома местпрома БАССР в преступлениях, предусмотренных статьей 58-2,58-7, 58-8, 58-11,58-13 УК РСФСР, … приговорила Ягудина Г.З. к высшей мере уголовного наказания – расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. Приговор окончательный и в силу постановления ЦИК СССР от 1.12.1934 г. подлежит немедленному исполнению». В том документе есть такая приписка: «приговор приведен в исполнение 10 июля 1938 г. в Уфе»⁹.
Семье же сообщили, что он приговорен к 10-летнему заключению без права переписки. Дети и жена Ягудина долго верили в то, что он жив. И лишь 26 июля 1957 г. Верховный суд СССР отменил это сфабрикованное дело, и Г.Ягудин был полностью реабилитирован. Решением бюро Башкирского обкома КПСС от 26.12.1957 г. Ягудин был восстановлен в партии (по заявлению его жены Кафии Ямалеевны).

Не запятнали память отца

Жена Гимада Зигангировича Кафия Ямалеевна Ямалеева родилась 26 августа 1903 г. в д.Исмагилово Белебеевского уезда (Белебеевский район РБ) в довольно зажиточной семье. Она получила хорошее домашнее образование, поэтому ее направили учительницей в д.Чукадытамак. Здесь она встретилась с Гимадом и в 1923 г. они поженились. Жили счастливо и дружно до рокового 1937 года, когда арестовали и ее, оставшуюся с 3 детьми. Приговор от 14 октября 1937 г. – 5 лет лишения свободы. Ее отправляют в особый лагерь для жен «врагов народа», где Кафия прошла все «прелести» лагерного ада. Выжить она смогла благодаря силе воле и огромной любви к мужу и детям. Летом 1942 г. она вернулась домой на родину мужа в Тузлукуш. После войны, чтобы дать детям образование, переезжает в Белебей, где скитается по частным домам. Когда ее семье предлагали помощь, она, как правило, отказывалась, отвечая: «Дети Ягудина не пропали». Скончалась эта мужественная женщина в 1982 г.
Система не пощадила и детей Ягудиных. В 1937 г. сыновья 13-летний Шамиль и 10-летний Рид были отправлены на перевоспитание в детский дом Актюбинска в Казахской ССР. 5-летнюю дочь Эру взяли на воспитание бабушка и дедушка из Тузлукуша.
Несколько слов о последующей судьбе детей – Шамиль Гимадович в 1940 г. вернулся на родину, с 1942 г.
был призван в армию. В 1946 г. вернулся с фронта в Белебей, имея 3 ранения и несколько боевых орденов и медалей, в т.ч. орден Красной Звезды. Работал на машзаводе. Был хорошим футболистом, мечтал о карьере тренера, но в рекомендации для поступления в высшую школу тренеров ему отказали. Работал в Кумертау слесарем ТЭЦ, окончил вечернюю школу, заочно – политехнический институт. С 1968 г. работал на руководящих должностях в системе «Башкирэнерго» в г.Салават, был награжден знаком «Отличник энергетики и электрификаций СССР».
Второй сын – Рид вернулся из Актюбинска в д.Тузлукуш в 1943 г.,
в том же году был призван в армию, демобилизован в 1950 г. Работал слесарем, машинистом ТЭЦ в г.Кумертау, был награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета» и знаком «Шахтерской славы III-й степени». Избирался депутатом Кумертауского горсовета, членом ЦК профсоюза угольной промышленности СССР.
Дочь Эра Гимадовна в 1955 г. окончила Башкирский пединститут и до 1958 г. работала в Кандрах. Затем с семьей переехала в рабочий поселок Приютово. Указом Президиума Верховного Совета БАССР в мае 1978 г. ей присвоено звание «Заслуженный учитель школы БАССР». 10 лет она возглавляла отдел народного образования Белебея. В 2007 г. увидела свет первая книга Эры Гимадовны Мухаметшиной «Оглядываясь на прожитое» (автобиографическая повесть). В 2011 г. в Белебее была издана ее книга «По заказу сердца». Написаны они очень искренне, душевно, повествуют о жизни родителей, их трагической судьбе, судьбах близких и родных для нее людей. К сожалению, тираж их всего по 130 экземпляров¹⁰.
Один из разделов первой книги носит очень символичное, знаковое значение и смысл: «Моя семья и башкирская нефть». Начав с оценки роли отца в становлении и развитии нефтяной промышленности Башкирии, Эра Гимадовна рассказывает о работе в отрасли своего мужа Сабира Ахмадишевича, который более 35 лет трудился на промыслах «Аксаковнефти» в Приютово. Она пишет: «Двое внуков моего отца, трое племянников и невестка посвятили себя нефтяной промышленности… И я горжусь, что моя семья ничем не запятнала профессию нефтяника и чувствует себя частью большой семьи башкирских нефтяников». На мой взгляд, это одна из самых больших активных нефтяных династий республики, основателем которой был Г.З.Ягудин.
19 сентября 1998 г. жители Белебея и Белебеевского района торжественно отметили 100-летие своего знатного земляка Гимада Зигангировича Ягудина – крупного политического и хозяйственного деятеля, публициста и прозаика, стоящего у руля башкирской индустрии, у истоков башкирской нефти, машиностроения, металлургии и др. Этому событию был посвящен специальный номер газеты «Белебеевские известия» №110 от 17.09.1998 г. Был открыт памятник в д.Тузлукуш перед домом, где он рос. Авторы памятника – Ю.Ф.Солдатов и Р.Т.Давлетшин.
В музее деревенской школы был организован стенд, посвященный Гимаду Ягудину. В школах Белебея и района прошли уроки памяти, на которых выступала его дочь Эра Гимадовна. На открытии памятника она сказала: «Когда я узнала правду об отце, во мне произошел какой-то перелом. Ведь когда его арестовали, мне было 5 лет, и над нами висела какая-то гнетущая, тревожная тишина. Отца в этой тишине не было. Фразу мамы «Папа в командировке» я слышу до сих пор.
В семье дедушки и бабушки, где я росла, об отце говорили шепотом… Когда мама вернулась из заключения, стали распространяться слухи, что отца выпустили, что его кто-то где-то видел. О нем говорили смелее, но не во весь голос. Когда наступила пора заполнять автобиографию, фраза «Отца расстреляли в 1937 г. как врага народа» стала ключевой и постоянной. Но вместо того, чтобы быть ущербной, угнетенной, я говорила себе: «Мне нельзя плохо учиться, работать. Как-то подспудно образ отца действовал на меня магически, светил по-своему. Мне удалось восстановить историю нашей семьи. От нашей семьи ничего не осталось: все было конфисковано, разорено».
После реабилитации Ягудина в 1957 г. его жене была предложена квартира в Уфе, но она отказалась от нее, сказав детям: «Сами зарабатывайте». В Совете Министров БАССР, куда ее пригласили, она сказала: «Дети Ягудина не пропали, двое из них получили высшее образование, все трое будут работать так, чтобы не запятнать память отца». Но поблагодарила власти за то, что до 79 лет получала персональную пенсию за мужа.
«После ознакомления с материалами об отце я как-то заново проживала свою жизнь, осмысливая ее этапы… Образ отца предстал передо мной, такой близкий, такой родной и такой сильный! Конечно же, именно мой отец являлся путеводной звездой для семьи Ягудиных. Он был героем своего времени, верно служил Советской власти, веря в то, что она и только она приносит счастье людям! Отец вошел в меня в истинном своем облике, во всей полноте человека, мужа, политического и хозяйственного деятеля. Он был жизнерадостным, открытым, достойным и добрым человеком, заслуживающим того, чтобы на примере его жизни воспитывалось молодое поколение. Я очень рада и благодарна всем, благодаря кому имя нашего отца вернулось на родную Белебеевскую землю».
Камиль Фазлый 100-летию Г.Ягудина посвятил стихотворение «Здравствуйте, односельчане»¹¹:

Свозь годы-дебри возвратясь
Из небытия, седой,
Я поприветствую всех вас
И светлый край родной.
Немые, камни да поля –
Они всегда молчат…
Скажите парни, как дела?
Как песни – у девчат?
Я долго шел из прошлых лет –
Упрямо торопясь…
Дорог назад оттуда нет,
Но тропочка нашлась.
В проклятых прошлых временах
как «враг народа» я
расстрелян был… Какой я враг?
Ведь пахарь я, друзья!
Чернее ночи был донос,
а приговор лишь ветер донес…
И полетели судьбы в мрак –
Тому – расстрел, тому – барак.
А души – в лабиринт меж звезд...
Тебе, мой край Башкортостан,
Я отдал все, что мог.
Пусть вас душа моя зовет,
На новые дела.
И пусть околица цветет
родимого села.
Я не забыт, я снова там,
Где мой родник бежит…
Спасибо, что вернулся к вам,
что буду с вами жить!..

В 2023 г. исполнится 125 лет со дня рождения Гимада Зигангировича Ягудина. Учитывая его огромные заслуги перед республикой, было бы правильным отметить эту дату в республиканском масштабе, включив его имя во вновь издаваемые энциклопедии Башкортостана, организовав цикл передач о нем, присвоив его имя одному из вновь открытых месторождений нефти и улицы в Белебее.

¹ И совесть, и жертвы эпохи. – Уфа: Башкнигоиздат, 1991 г.

² Ф.п. 122. Оп. 17. Д.782, 129, 130.

³ Решение обкома партии от 3.06.1937 г. (ф. п. 122. Оп 57. д. 129. л. 285).

⁴ Председатель партколлегии Комитета партийного контроля по Башкирии.

⁵ Нарком внутренних дел БАССР.

⁶ Начальник отдела кадров обкома партии.

⁷ Камиль Фазлый. Парень из нашего аула. – Белебей, 1998.

⁸ Ф.п. 122. Оп. 17. Д. 130. Л. 17.

⁹ Особый архив, д. 2929. Т. 14. Л. 91.

¹⁰ Хочу выразить благодарность Эре Гимадовне за огромную работу по восстановлению доброго имени Гимада Зигангировича Ягудина, особенно за помощь в подготовке этого материала.

¹¹ Перевод с татарского В.Рахматуллина.